Сомневайся во всем

В-пятых, мы говорим, что мы не можем познавать ничего, кроме этих простых вещей и их смешений или соединения; и именно часто бывает даже легче обращаться мыслью к соединению множества их, чем выделить из них какое-нибудь одно, ибо, например, я могу познавать треугольник, хотя бы я и никогда не мыслил, что познание его содержит в себе познание угла, линии, числа трех, фигуры, протяжения и др. Последнее, однако, не мешает мне говорить, что природа треугольника заключается в природе всех этих вещей и что они являются для меня более известными, чем треугольник, ибо они есть то самое, что я в нем разумею. Кроме того, в этом же треугольнике может быть скрыто еще и многое другое, ускользающее от нас, как, например, величина углов, которая в сумме равна двум прямым, бесчисленное множество отношений между сторонами и углами, величина площади и т. д.

Познание составных вещей часто сопряжено с заблуждениями, и Декарт показывает, как именно они возникают. Следует различать вещь в действительности и ее данность в виде объекта разума. Восприятие такого объекта не может быть ошибочным. Ошибка возникает, когда мы неправильно судим о связях этого объекта с тем, что в действительности. Если нам рассказывают небылицу, мы не можем ошибаться по поводу самого факта рассказывания, но можем поверить ложным указаниям на то, чего в действительности нет. Больной желтухой не может ошибиться в том, что он все видит в желтом свете, но может допустить ошибку, полагая, будто все вокруг стало желтым. Источник заблуждения в том, что мы составляем сложные вещи не так, как они составлены на самом деле.

В-шестых, мы говорим, что свойства, называемые нами сложными, известны нам либо потому, что мы познаем их таковыми из опыта, либо потому, что мы составляем их сами. Из опыта мы познаем все, что воспринимается нами посредством чувств, все, что мы слышим от других, и вообще все, что привносится к нашему интеллекту либо извне, либо из созерцания им самого себя. Нужно здесь заметить, что интеллект не может быть введен в заблуждение никаким опытом, если он безусловно ограничивается только интуицией вещи, являющейся его объектом, в том виде, в каком она представляется в нем самом или в воображении, и, кроме того, если он не считает, что воображение правильно представляет объекты чувств, чувства передают реальные фигуры вещей и, наконец, внешние объекты суть всегда таковы, каковыми они являются. Все это может ввести нас в заблуждение лишь в тех случаях, когда нам рассказывают сказку, а мы принимаем ее за действительность, или когда мы заболеем желтухой и считаем все желтым, ибо наши глаза окрашены в этот цвет, или, наконец, принимаем за реальность призраки нашего больного воображения, как это имеет место у меланхоликов. Но подобные вещи не обманут опытный ум, ибо, признавая, что все получаемое им от воображения было действительным впечатлением, он, однако, никогда не будет утверждать, что данный образ целиком и без изменения перешел от внешних объектов к чувствам, а от чувств к воображению, покамест сам не убедится в этом каким-либо иным путем. Но мы сами составляем те вещи, которые разумеем всякий раз, когда предполагаем, что им присуще нечто, постигаемое нашим умом непосредственно, без всякого опыта. Так, например, когда человек, заболевший желтухой, убеждается в том, что видимые им предметы окрашены в желтый цвет, то его представление создается из того, что ему преподносит воображение и что он прибавляет от самого себя, а именно: все кажется ему желтым не из-за недостатка его глаз, но потому, что видимые им вещи являются действительно желтыми. Отсюда следует вывод, что мы можем ошибаться только тогда, когда доверяем тем вещам, которые мы составляем тем или иным способом.

Знание о составных вещах возникает на основе внушения под воздействием: 1) высшей силы, и тогда заблуждениям нет места, 2) собственной свободы, и тогда они могут возникнуть, 3) фантазии, и тогда заблуждения возникают почти всегда. Знание о составных вещах может также возникать на основе предположения. Тогда в нем не будет ошибки лишь до тех пор, пока мы понимаем, что речь идет лишь о вероятности. Надежное знание о составных вещах дает только дедукция. Однако и тут возможны ошибки, если мы станем выводить общее и необходимое из относительного и случайного. Однако правильное проведение дедукции позволяет избегать подобных ошибок.