Сомневайтесь!

«Холодно… Очень холодно, мамочка…», – его трясло от холода, как будто бы это был приступ лихорадки. Он хорошо работал. Не просто хорошо. Он работал лучше всех, но его всё равно били и обращались, как с грязной скотиной. Голод?.. Голод давно превратился в привычку. Объедки… и те не каждый день. Просьба о пище как правило заканчивалась побоями, и постепенно организм сделал выбор в пользу голодного терпения. Потом это стало привычкой. Но холод!.. К нему нельзя было привыкнуть. На смену страху пришло чувство безысходности. Надежда, что всё изменится к лучшему, давно покинула Женю и куда-то отлетела. Может быть к подножью Казбека? Вон он красуется своей снежной вершиной. Напоминание… Лёва… Теперь осталось только тупое безразличие. Рассвело. Внезапно из глубокой тишины возникли звуки. Разговор. Женя понял, что разговаривают двое. Или может быть трое? Идут сюда. Решётка сдвинулась в сторону и в проём опустилась лестница. Голос его мучителя произнёс лишь одно слово: «Вылезай!».

Он с трудом вылез из ямы, замёрзшие руки не сгибались и едва слушались. «Пойдём, – сказал мучитель. – Тут люди приехали по твою душу…». За столом в доме сидели несколько человек, по виду боевики какого-нибудь бандформирования. Так тогда называли этих бородатых вооружённых людей с Кавказа. Двое были вооружены автоматами. Один из них, видимо старший, слегка кивнул вошедшему.

– Садись, несчастный, у нас к тебе разговор. Ты разговаривать-то не разучился? – старший отпил из кружки горячего чаю и продолжил: – Времена изменились. Ты здесь больше не нужен. Не до тебя теперь. Ты во сколько себя оцениваешь, несчастный? – старший замер в ожидании ответа. Смысл происходящего пока не коснулся сознания Жени. Всё, о чём он мог сейчас думать, была та самая кружка с горячим чаем в руках этого очень неприятного человека. Он молча протянул дрожащие руки по направлению старшего… Возникла пауза. Тот неприятно рассмеялся, обнажив жёлтые, видимо от крепкого чая, зубы и поставил недопитое на стол. Обхватив горячую жестянку с чаем обеими замёрзшими ладонями и обжигаясь, Женя в несколько глотков её опустошил. Его взгляд стал более ли менее осмысленным, а тепло напитка слегка согрело внутренности.

– Оцениваю? – хрипло спросил измождённый раб. Он обвёл взглядом сидящих за столом. – Моя цена десять американских долларов. Кто-то хочет за меня заплатить больше? – Женя давно не произносил таких длинных предложений. В ответ один из гостей, поведя стволом автомата, сказал:

– Не надо прикидываться, баран, что ты не понимаешь, о чём тебя спрашивают люди. А люди тебя спрашивают, сколько ты можешь достать денег, чтобы купить себе свободу? – и навёл ствол автомата на пленника, чтобы тому стало страшно.

– У меня нет денег и у меня нет семьи, которая бы захотела вернуть в свой дом мужа или сына. У меня нет ничего и никого, – в глазах Жени стоячим болотом отразилось отчаяние и на какое-то время он задумался. Было видно, что ему пришла в голову какая-то мысль… Ему действительно пришла в голову мысль и он за неё уцепился изо всех сил, как утопающий за ту самую щепку или соломинку. – Я не знаю, кто сможет заплатить за мою свободу, но я знаю, где можно взять много денег. Намного больше, чем мог бы заплатить любой из людей, которых я знал… Я всё расскажу… У него много денег, очень много. Я знаю, где он живёт… Поверьте, я не вру, – Женя с мольбой посмотрел на старшего. Тот в свою очередь переглянулся с остальными и выдал текст, достойный начитанного человека, каковым сам не являлся:

– Ещё в детстве я прочитал эту книжку. Она про золотую корову. Ты, наверное, эту книжку тоже прочитал и сейчас хочешь нам пересказать её содержание. Про то, как живёт где-то богатый дядька. Мы к нему поедем и попросим, чтобы он нам отдал миллион. Ты этого хочешь?

– Да, именно этого я и хочу. Мы к нему поедем, но просить не будем. Мы у него заберём силой. И не один миллион, а минимум пять. Столько у него было год тому назад. Он себя любит и охотно выкупит свою жизнь за эти деньги. Поверьте. Я его очень хорошо знаю, – от одной мысли, что он отомстит Лёве за год в яме с дерьмом, Женя забыл и про голод и про холод. Глаза зажглись огнём беспощадного воина, а жизнь опять обрела смысл. Отсадив пленника, согретого чаем и искрой надежды, в дальний угол комнаты, четверо бандитов принялись обсуждать только что услышанное:

– Я бы не стал с ним связываться, – сказал один, наверное, самый молодой из четверых бандитов. – Не внушает он мне доверия. Он за горячую похлёбку сейчас нам родную маму попробует «продать».

– Я знаю, почему он оказался здесь. Я слышал о человеке, который продал его в рабство. Он действительно очень богатый и жестокий, – имя говорящего было Ильяс. Именно он доставил Женю сюда ровно год тому назад в загаженном фургоне. – Ещё я знаю, что чужую жизнь он ценит не высоко или не ценит вообще. Насколько это важно я пока не могу сообразить, но эта деталь нам может пригодиться, если мы пойдём на это дело. Шамиль, – он повернулся к старшему, – я бы рискнул!