Сомнительные ценности

— О, все, что угодно: ложки, стулья, табуретки, маленькие столики — словом, все, что обычно продается в деревенских лавках. Некоторые из этих вещиц очень милы. Он использует только упавшие деревья из своего поместья. Говорит, что они разговаривают с ним и сами объясняют, что из них сделать.

Обед шел своим чередом. За главным блюдом — олениной в сливовом соусе — последовал десерт: фруктовый мусс с легкими, как пух, вафлями, поданный в стаканах венецианского стекла. На протяжении всей трапезы в вине не было недостатка, и обстановка становилась все более оживленной.

— Давайте поиграем в «Откровение»! — закричала Фелисити Финли, когда на столе появились блюда с сыром и графины с портвейном. Ее щеки, достаточно розовые от природы, под воздействием вина совсем раскраснелись. — Вы не возражаете, Квинни? В прошлый раз это было так забавно.

— Ну конечно же, не возражаю, дорогая, — милостиво улыбнулась леди Невис. — Если только все обещают думать, что говорят. Я не люблю этих захватывающих откровений, потому что потом не могу их вспомнить.

— Ну, вопросы, как правило, бывают еще более откровенными, чем ответы, — залилась смехом Фелисити. — Кто начнет? Вы, Джордж! — Она игриво потрепала хозяина дома по руке.

Благородные седины лорда Невиса, обычно гладко причесанные, сейчас совсем растрепались, сделав его похожим скорее на расшалившегося школьника, нежели на респектабельного банкира. Он переводил лукавый взгляд с одной женщины на другую и наконец остановился на Линде Мелвилл.

— Линда! — громко окликнул он. — Какого цвета ваши штанишки?

Катриона не верила своим ушам. Ничего подобного она никогда не представляла. Ее удивило и то, что женщины не удалились из-за стола с появлением портвейна. Не думала она, что женское равноправие проникло уже и в аристократические салоны. А теперь еще фривольные игры! Неужели и в самом деле богатые так развлекаются?..

Линда ничуть не растерялась — по-видимому, ей уже приходилось играть в эту игру и, возможно, даже отвечать на этот самый вопрос.

— А у меня вообще их нет, — без запинки ответила она, даже не порозовев.

Катриона вспомнила платье Линды, полупрозрачные волны шифона, сквозь которые так соблазнительно просвечивали очертания фигуры, и решила, что Линда, возможно, говорит правду, что делало ее ответ еще интереснее.

— Но когда она надевала их, то они были черные! — торжествующе провозгласил Брюс, вытаскивая из кармана своего вечернего костюма миниатюрный предмет женского туалета и размахивая им над головой.

Его выходка вызвала взрыв гомерического хохота. Катриона, не удержавшись, шепотом спросила у Хэмиша:

— Он что, принес это с собой?

Ей было очень интересно, как он относится к тому, что именно его жена стала объектом этой пусть невинной, но все же весьма смелой шутки.

— Если и так, то уж во всяком случае, эти трусики принадлежат не Фелисити, — холодно отозвался он, не выказывая, однако, ни малейших признаков замешательства. — Для нее они недостаточно прочные.

Развеселившаяся компания требовала продолжения игры.

— Теперь очередь Линды! — воскликнул кто-то.

Линда наигранно нахмурилась и погрозила пальцем Брюсу.

— Попозже я заберу их назад, — пообещала она. — А в отместку за это скажите нам, когда вы в последний раз покупали своей жене лифчик и какого он был размера.

— Это нечестно! — беспомощно рассмеялась Фелисити. — Нельзя задавать вопросы, которые могут внести разлад между супругами!

— Уж не намекаешь ли ты, что я не знаю ответа? — вознегодовал ее муж. — Я как сейчас помню этот день. Это было в семьдесят втором году во время нашего медового месяца. У тебя лопнул лиф купальника, его унесло волной, и ты не могла выйти из моря, пока я не сбегал и не купил новый. Размер восемьдесят восемь.

По красным щекам Фелисити от смеха уже текли слезы.

— Ах ты, чудовище! — взвизгнула она. — Это же в сантиметрах!

— Ну, разумеется, я сказал неправду, — ухмыльнулся Брюс. — Но ведь так и положено по условиям игры. Ты ведь сама не хотела, дорогая, чтобы все узнали, что это был размер девяносто два?

— Какой вздор! — весело отмахнулась Фелисити. — Это был нудистский пляж. Брюс проиграл. Моя очередь.

Она начала обводить глазами сидящих за столом, намечая очередную жертву, но остальные уже потеряли интерес к игре.

Линда Мелвилл встала из-за стола и, проходя возле стула леди Невис, вполголоса извинилась:

— Прошу прощения, я на минуту.

Еще несколько человек, в том числе Брюс, последовали ее примеру, кто-то воспользовался возможностью пересесть на освободившиеся места, чтобы поговорить с другими гостями. Образовалось несколько отдельных беседующих групп, вошедшие официантки накрывали стол для кофе. Хэмиш по приглашению леди Невис отошел с ней к столу с фарфором, чтобы полюбоваться ее новыми приобретениями. Катриона, оставшись одна, почувствовала себя довольно неуютно и поспешно пробормотала, что, пожалуй, она тоже хочет попудрить нос.

— Ради Бога, дорогая, — отозвалась леди Невис, беря Хэмиша под руку. — Это наверху, слева.