Сомнительные ценности

— Да. Например, вчера на обеде у леди Невис он извлек из кармана прозрачные черные трусики. Я все гадаю, где он их взял, — призналась Фелисити. — Это была шутка, розыгрыш, и он сделал вид, будто снял их с Линды Мелвилл, но, разумеется, это не так. Но это и не мои — я никогда не ношу черное белье.

— Почему? — заинтересовалась Элизабет. — А я ношу. Это так удобно.

— Элизабет Николсон — вдова в черных кружевах, — хихикнула Фелисити.

— Лучше быть вдовой, чем обманутой женой, — парировала ее приятельница. — Но где же Брюс мог взять эти трусики?

Фелисити уныло вздохнула.

— Понятия не имею. Даже не знаю, какое предположение мне более отвратительно — что он снял их с какой-нибудь рыжеволосой красавицы или что сам зашел в магазин дамского белья и купил.

— Возможно, ни то, ни другое. Может быть, он получил их в качестве шуточного подарка на Рождество.

— И держал в кармане своего вечернего костюма, дожидаясь случая, когда они пригодятся? — с сомнением покачала головой Фелисити. — Как-то в это не верится!

— Случаются и более странные вещи, — невозмутимо заметила Элизабет. — А почему бы вам не спросить его прямо? Или, еще лучше, пригласите эту рыжеволосую на обед и посмотрите, как они будут себя вести. — Прищурившись, она посмотрела на поле. — Они покончили с последней лункой. Я не помню, сейчас ваша очередь или моя?

— Моя, — твердо заявила Фелисити и решительно шагнула вперед.

Как обычно, после еженедельной партии в сквош Элисон и Катриона зашли в бар спортклуба. Там было еще несколько посетителей, поэтому они устроились на высоких табуретах возле стойки и, сблизив головы, заговорили вполголоса.

— Когда ты пойдешь в клинику? — спросила Катриона.

— В пятницу. Я ужасно нервничаю, а Джон вообще похож на разъяренного медведя. Приходи к нам в пятницу вечером, все узнаешь. Нам необходимо с кем-нибудь поделиться.

— Мне ужасно жаль, Элли, но, честное слово, в пятницу я не могу. В любой день, но только не в пятницу.

Катриона искренне расстроилась, она знала, какое значение придает ее подруга этому дню.

Элисон немедленно вскинулась.

— Ага! Что такое? Срочная работа?

— Я еду в Лондон.

— В пятницу вечером? Значит, это не работа.

— Да, это не связано с работой.

Элисон прищурилась:

— Это Хэмиш, не так ли? Вот почему ты напускаешь такую таинственность. Думаешь, я не одобрю — и ты права, я этого не одобряю.

Катриона в ответ только улыбнулась. Даже осуждение Элисон не могло охладить радости, с которой она предвкушала эту поездку.

— Интересно, знает ли Джон, что он женат на Старой Матушке Гусыне? — с ехидной улыбкой начала она — и тут же прикусила язык.

— Он знает, что женат на той, кто была бы счастлива стать Матушкой Гусыней! — отчеканила Элисон. — Мне только очень жаль, что моя лучшая подруга в числе первых не узнает, суждено ли мне все-таки стать матерью, а вместо этого будет мотаться черт знает с кем и неизвестно где.

Страшно сожалея о своей бестактности, Катриона попыталась исправить положение.

— Извини меня, Элли. Мне правда очень жаль. Жаль, что я так сказала, жаль, что я не могу прийти в пятницу, и жаль, что ты не одобряешь моего выбора. Но я совершенно не раскаиваюсь в том, что еду в Лондон, и в том, что чувствую себя очень счастливой. Впрочем, меня не будет здесь всего один день. Как насчет того, чтобы встретиться не в пятницу, а позже? Разумеется, мне хочется как можно скорее узнать, что скажет доктор насчет твоих труб и прочих сложных частей тела.

— Скорее всего, мне посоветуют перестать волноваться и почаще выглядывать из окна, смотреть, не летит ли аист, — хмыкнула Элисон. — Но есть шанс, что они предложат что-нибудь более конструктивное. О’кей, раз так, приходи вечером в субботу, Кэт, обменяемся новостями. Ты расскажешь мне о том, как это делается in flagrante, а я — о том, как in vitro. И будем надеяться, ни одна из нас не будет раскаиваться в своем выборе!

— Бывают моменты, когда я начинаю понимать, как хорошо иметь много денег, — со счастливой улыбкой признала Катриона двумя днями позже, усаживаясь в нанятый Хэмишем для поездок по Лондону роскошный «роллс-ройс» с обитыми светлой кожей сиденьями и шофером в униформе.

Только что они из ложи первого яруса посмотрели «Сансет бульвар», что, несомненно, обошлось Хэмишу в несколько сот фунтов, поскольку билеты на этот спектакль распродавали за несколько месяцев вперед, и теперь направлялись в ресторан «Кваглино», попасть в который без предварительной записи могли лишь очень знаменитые или очень богатые люди. Расстояние между театром «Адельфи» и рестораном вполне можно было пройти пешком, однако в этот прохладный вечер верхом роскоши было использовать лимузин с его кондиционером и встроенным холодильником, тем более что машина все равно находилась в их распоряжении.

— Как жаль, что не все и не всегда могут так жить, — добавила Катриона, глядя, как Хэмиш удобно устраивается рядом с ней.