Сомнительные ценности

Его сигара успела укоротиться на целый сантиметр, прежде чем он заметил, что внутренний дворик является ареной более активного времяпрепровождения, чем его неторопливое курение. С центральной, обнесенной густыми кустами площадки доносились голоса, и Хэмиш постепенно осознал, что может сказать, кому принадлежит по крайней мере один из них.

Фелисити с жадностью глотала прохладный воздух. Дворик освещался лишь несколькими желтыми фонарями, спрятанными среди густой зелени. Заметив за кустами две тени, движения которых показались ей довольно подозрительными, Фелисити не стала углубляться внутрь дворика и остановилась в дверях. Из зала доносилась знакомая мелодия, и она начала тихонько ей подпевать. Любовь не купишь за деньги, цинично подумала она, но любовью очень часто можно купить деньги, и многие безденежные красавицы прекрасно это понимают. Известно ли об этом Катрионе, думала Фелисити, до сих пор не успокоившись по поводу чувств, которые Брюс мог питать к своей красивой подчиненной, несмотря на то, или, может быть, как раз потому, что девушка так нравилась ей самой. В конце концов, если она сама очарована Катрионой, почему Брюс не мог проникнуться к ней нежными чувствами? Но по крайней мере сегодня Катрионы здесь нет. Внезапно мысли Фелисити были прерваны донесшимися из кустов голосами. Кажется, один из них ей хорошо знаком?

Растущее подозрение заставило Фелисити отбросить страх перед таинственными тенями и решительно шагнуть вперед. Одновременно она увидела, как то же самое в нескольких метрах от нее сделал Хэмиш. Фелисити предоставила ему пройти вперед и неслышно последовала за ним. Вдруг она увидела, как, выйдя на центральную площадку, он резко остановился. Она услышала его голос, сейчас больше похожий на змеиное шипение:

— Что я вижу! Председатель благотворительного комитета и исполнительный директор банка проводят интимное совещание!

«Хэмиш!» и «Боже всемогущий!» — одновременно произнесли Линда и Брюс, и Фелисити успела выйти из кустов как раз вовремя, чтобы увидеть, как они отпрянули друг от друга, торопливо приводя в порядок одежду, и поспешно вскочили со скамьи, на которой Хэмиш застал их в тесном объятии.

— Это все, что вы можете сказать? — холодно прокомментировал Хэмиш.

— Брюс! Что здесь происходит? — вскрикнула Фелисити, лицо которой побагровело от ярости не меньше, чем физиономия ее мужа от смущения.

Линда никак не могла справиться с лифом своего бального платья, который, даже когда был на месте, прикрывал только самое необходимое, а только что, под неистовым напором Брюса, съехал куда-то в сторону, полностью открыв взору ее прелести.

— Вот именно, Линда, может быть, тебе лучше вообще обходиться без лифа? — съязвил Хэмиш, наблюдая за ее усилиями.

— Да тут, в общем-то, почти ничего и не происходило, Флик, — неуверенно начал Брюс, на всякий случай вытирая ладонью рот, хотя вся помада, которая могла перейти на его губы с губ партнерши, уже успела стереться во время их энергичных объятий. — Просто Линда немного перевозбудилась под воздействием танцев, вот и все.

— Очень галантно, Брюс, — возмущенно фыркнула Линда. — Я вообще не собиралась обдирать эти «Ивовые прутья»!

— О Господи! — всхлипнула вдруг ставшая пепельно-серой Фелисити. — Так значит, с самого начала это была ты, Линда, а я-то думала, что это Катриона!

— Что — Катриона? — взвился Брюс, побагровев от ярости. — Ее вообще здесь нет! И довольно, здесь не о чем говорить! Это была просто… — он запнулся, подыскивая подходящее слово, — минутная слабость. Всего лишь один мимолетный поцелуй. Ничего серьезного. Линда скажет вам то же самое.

— Да-да, скажи нам, Линда, — лаконично заметил Хэмиш, затягиваясь и выпуская струю дыма в лицо жены.

— Ради Бога, Хэмиш! — запротестовала Линда, которую не так-то легко было запугать. — Только не надо раздувать эту историю и превращать ее Бог знает во что. Разумеется, это была только невинная забава, так, минутное развлечение. — Она смерила Брюса презрительным взглядом, который в одно мгновение свел на нет всю их былую нежность. — Впрочем, я полагаю, ты все-таки мог бы взять хотя бы часть вины на себя. Нельзя сказать, что ты не проявлял инициативы или вел себя чересчур робко!

Не сводя укоризненного взгляда с Брюса, Фелисити внезапно опустилась на скамью.

— Я знала, что у тебя кто-то есть, — прошептала она, — но все время думала, что это Катриона. Какой кошмар!

В этот напряженный момент ее, казалось, больше волновало не то, что муж ей изменяет, а то, что она подозревала невинную женщину.

Брюс неловко уселся рядом с ней.

— Разумеется, я не стал бы ухаживать за Катрионой, Флик. Ведь я с ней работаю. — Он сделал попытку ласково обнять жену за плечи. — Послушай, дорогая, честное слово, все это ерунда.

Фелисити шумно втянула носом воздух и с яростью отбросила прочь его руку.