Сон

…От шума и от душевного волнения Прасковья Ниловна проснулась. Она проснулась в своей богатой пуховой постели, покрытая атласным стёганым одеялом. В спальне было светло, слышался праздничный трезвон колоколов. Сон был такой «натуральный», что Прасковья Ниловна не сразу поверила окружающей её действительности. Наконец, она убедилась. Ей столько же лет как той Прасковье Ниловне, но она ещё не старуха. Она не высохла от голодной жизни. Напротив, у неё довольно полная грудь. Она ещё belle-femme [ прекрасная женщина – фр .]. И её чёрные глаза не без огня, когда она смотрит на молодых людей. Она вспомнила о муже. Действительно, его фамилия – Свистун. Но этот Свистун – статский советник и получает пять тысяч жалованья на одной службе, семь – на другой, четыре – на третьей. У него три дома. Он, правда, шарообразен, но не от водянки, а от того, что много ест. Наконец, дочь их Настенька, премилая девушка, окончившая недавно институт, любит брильянты и любит одеваться, но она выходит замуж, и она невинна как голубь…

Кондитер… Какой-то Приспелкин… старые сапоги… чердак… И приснится же такое!!

Она в негодовании на себя повернулась на другой бок и хотела ещё заснуть. Но не могла. Её всё что-то беспокоило.

Наконец, через полчаса она протянула руку к ночному столику, взяла колокольчик и позвонила.

– Послушай, Катя, – сказала она вошедшей девушке, – вот тебе ключ, достань из комода кошелёк.

Горничная достала.

Барыня велела подать затем конверт и, положив в него 25-рублёвую бумажку, запечатала.

– Отнеси это сейчас нашим жильцам, что во флигеле на чердаке… Они голодают и за квартиру не платят. Мне они сегодня всю ночь снились, – прибавила она с раздражением. – Да не говори от кого!

И когда горничная ушла, она потянулась и подумала: «Во всяком случае, это меня не разорит».

Апрель 1883 г.