Сон

Андрей проснулся с гудящей головой и пересохшим горлом. Он резко сел и мутным взглядом обвел помещение, в котором проснулся. Он находился в кровати, в своей комнате. Рука машинально потянулась к металлической тумбочки — стандартной мебели бойца Элитного отряда. Его рука схватила стоящую на тумбочке металлическую кружку, с выгравированным на ней личным номерным знаком: «797-3». Андрей отпил из кружки пару жадных глотков и сразу же сплюнул на пол. Вода как всегда была горькой на вкус и слегка обжигала горло. Андрей посмотрел на мутную жидкость — современное подобие воды и, скривившись от горечи во рту, поставил кружку назад на тумбочку. Андрей встал ногами на холодный каменный пол и поднялся с кровати. Его чуть повело в сторону, вынудив, опереться ладонью об стену, чтобы не упасть. Сказывалось последствие принятого вчера «глюцерина» — сильного наркотического средства. Вчера вечером он вместе со своим другом Иваном приняли по таблетки «глюцерина» и всю ночь витали в фантазиях.

Андрей прошел через всю свою небольшую комнату к противоположной стене, на которой висело зеркало, и посмотрел на свое отражение. На него смотрел мужчина крепкого телосложения тридцати лет, с волевым проницательным взглядом и опухшем после «вчерашнего» лицом. Он провел ладонью по темным коротко подстриженным, с пробивающейся сединой волосам. Голова гудела, пульсируя тупой болью в висках — последствие «глюцерина» Но, не смотря на это — средство, разрешенное к употреблению. Андрей слышал, что когда-то лет сто назад, еще до ядерной катастрофы, любое наркотическое средство было запрещено, но не в его время — когда единственным средством расслабится и уйти от проблемного мира в мир радостных галлюцинаций, был «глюцерин». Доктор Скунс разрешал употреблять «глюцерин», но только не во время службы.

Андрей подошел к висящему рядом с зеркалом «воздухо-умывальнику» включив его, подставил свое лицо влажному воздуху, сгоняющему последние остатки сна. Пока влажный поток воздуха обдувал все его лицо, а «воздухо-умывальник» медленно изменял температуру и влажность воздуха, Андрей вспоминал вчерашние события. «Глюцерин» разрешалось употреблять только у себя дома или в специально подготовленных для этого местах. Неделю назад они с Иваном побывали в одном таком месте — ночной клуб «Гранд». Там приняв по одной таблетки «глюцерина» они сидели, расслабившись, в мягких кожаных креслах и смотрели на то, как в разноцветных лучах прожекторов танцуют обнаженные девушки, а по полу ползают одурманенные люди. «Глюцерин» действовал медленно. Два часа он осваивался организмом, а после наступала фаза агрессивности, которая длится час. Все это время человек не управляем и не удержим. Для этих случаев в клубах существовала большая группа охраны, вооруженная парализующими дубинками. Причем охрана заботилась о своих клиентах, нанося удары только по ногам, обездвиживая человека. Если это не помогало, то тогда наносились удары по всему телу. На этом обычно все заканчивалось, но не с Андреем и Иваном. Бойцы Элитного отряда подбирались из самых здоровых и крепких людей, способных вынести большие нагрузки.

Из «воздухо-умывальника» тем временем, по всем его овалу, из краев, открылись маленькие диаметром в один миллиметр отверстия. Раздался предупреждающий писк, и Андрей по многолетней привычки всех мужчин постядерного мира замер. Спустя секунду, из всех отверстий выстрелили тонкие голубые лучи лазера. Встроенный в «воздухо-умывльник» компьютер, навел лучи на лицо мужчины и скорректировал их по форме его щек и подбородка. Издав еще один предупреждающий писк, услышав который Андрей на миг неподвижно замер, чтобы не повредить себе лицо, «воздухо-умывальник» начал ежедневную и несколько не утомительную утреннюю процедуру каждого мужчины внутреннего города — бритье. Тонкие лучики лазера в течение пяти секунд заботливо, чуть щекоча кожу, быстро сформировали сетку и, наложив ее на лицо Андрея, словно водой, очистили лицо от выросшей суточной щетины. Раздался очередной предупреждающий писк, и лучики лазера потухли. Андрей провел ладонью по чисто выбритому лицу и, оставшись довольным работой лазерной бритвы, вновь подставил лицо под освежающие струи прохладного воздуха «воздухо-умывальника».