Сон

Я выхожу из здания СП и медленным шагом направляюсь к метро. Под проливным дождём без зонта. Пытаюсь заставить себя нажать на кнопку «вызова» нужного абонента. Меня трясёт от панического страха услышать снова этот голос. Резкий. Как нож. Кромсающий тебя на части. Он, конечно же, снова громогласно спросит: «КТО ВЫ?» Если вообще ответит на мой звонок…

Но я должна пересилить свой страх. Победить его.

— КТО ВЫ?

— Алиса… — спокойным ровным голосом произношу я. — Вы сказали позвонить вам в 19.00.

— У меня сейчас мало времени. Через полчаса?

— Через полчаса я буду в метро. Тогда через час.

— Через час я буду на переговорах. Тогда сейчас.

Я останавливаюсь на углу Большой Никитской, под проливным дождём, без зонта.

— Всё — то же, — цинично и быстро произносит он грубым голосом. — Только офис на другой станции метро… Да… и ещё… работать придётся без выходных… Вы слышите меня?

— Слышу — спокойно произношу я без каких-либо эмоций.

— Человек нужен срочно.

— Я написала, что только с 01 апреля… Я улетаю. В Париж. Потом в Милан.

— А когда улетаете?

— Через неделю и до конца месяца.

— Я улетаю завтра утром. Прилечу через полторы недели, потом снова улечу… Да… я хотел ещё сказать, что теперь живу в другом городе… Сюда прилетаю иногда…

Он называет город.

Я стою под проливным дождём без зонта. Медленно опускаюсь на выступ низкорасположенного окна первого этажа углового дома.

— Вы слышите меня? — переспрашивает он раздражённо.

— Да…

— Я не могу больше говорить. Я выезжаю на переговоры. Мне надо продать сегодня один бизнес… Созвонимся тогда… Да… ещё, тот человек, который нужен, должен хорошо разбираться в сантехнике. Как вывод делать… труб… и так далее… У вас как с сантехникой?

— Никак… — честно признаюсь я, пытаясь дрожащими пальцами зажечь сигарету, которую тушит проливной дождь.

— Я больше не могу говорить. Я вам перезвоню.

Я помню: двери, мебель и паркет…
Как год назад, истошно воют ветры…
Я чувствую тебя за километры,
И странно, что тебя здесь больше нет, —
Сменилась вывеска. И телефон — иной…
Осталось имя — резкое, стальное…
Я думала — прошло… Но нет — больное
Ещё, увы, не выболено мной…
И кажется: вот-вот ты позвонишь,
И голос грубый скажет:
«Здравствуй, Саша…»
И завтра будет не чужим, а нашим,
Но оглушает, как и прежде, тишь…
Зачем тогда я чувствую, как встарь,
Тебя… И не пугают километры,
И то, что так истошно воют ветры
На чудом не погашенный фонарь…

* * *

В Париже я встречаюсь с министром культуры Франции, дарю ему свои книжки. Выступаем мы много, в том числе в Россотрудничестве. В один из дней на наш стенд заходит Виктор Ерофеев с ТВ. И сразу же спрашивает: «Здесь должна быть Алиса, где она?» Все расступаются. Я подхожу к нему, здороваемся.

— Мне много про вас восхищённо рассказывали. Подпишите мне свои книги.

У нас есть общие знакомые, помимо тех, кто ему про меня говорил. Я хорошо знала его личного переводчика на итальянский, Марко Динелли. Когда-то. В какой-то другой жизни.

ТВ снимает наш разговор и моё подписывание ему книжек.

— Встретимся в Милане, Алиса. Вы же едете в Милан?

По вечерам я блуждаю по Парижу в одиночестве. Город, где жила папина мама, моя «французская» бабушка. Я всё время пытаюсь проникнуть в Нотр Дам, но в это время он уже закрыт… Воланд сейчас снова в Москве… Говорят, там идёт снег… А когда я вернусь, он уже опять улетит.

В Москве — за полночь… Сладко-сладко спишь…
Моя душа — у Сены — стонет, стынет…
Когда ещё приснится мне Париж
Так явно и отчётливо, как ныне?
Уже закрыты двери в Нотр Дам…
Зачем я здесь?.. Но возвращаться ль снова
Туда, где пережиты сотни драм,
И каждое — давно избито! — слово?
Там шаг любой известен наперёд…
Всё повторится!!! Жалкая окружность —
Петлёй — всё туже! И всё дальше от…
Всё ближе — превращение в ненужность…
Ни здесь покоя нет душе, ни там
Ему не быть! Как, впрочем, и прощенью… —
Так символично заперт Нотр Дам,
И сон, что видишь ты, — к невозвращенью.