Сон

- Извини, детка, совсем забыла. - Хрупкая маленькая женщина повела ее к столику в заднем ряду, и Дженни уселась в красное пластиковое кресло. Осмотревшись, она увидела Дотти и издалека разглядела ее приветливую улыбку.

Ярко-рыжие волосы, собранные в конский хвост, туфли на резиновом ходу, арбузные груди и маленькая розово-белая кепочка, как всегда, надетая несколько набекрень. Это была Дотти Маршалл - самая невероятная подруга, которая когда-либо была у Дженни Остин.

И самая закадычная.

- Смотри-ка, кто пожаловал! - Дотти подошла к столику, наклонилась и обняла Дженни, а затем плюхнулась в пластиковое кресло. От нее слегка попахивало жареным беконом и кофе. - Раз ты здесь - значит, опять не спится, - сказала Дотти. - Я надеялась, что все изменилось.

- Пожалуй, со времени нашей последней встречи кое-что действительно изменилось. Я стала ночами гулять по берегу.

- Ты знаешь, как я отношусь к этому, детка. Тебе следовало бы быть осторожнее.

Дженни лишь улыбнулась.

- Обычно на пляже никого нет, но даже если бы там стояли лагерем все военно-морские силы США, они меня не остановили бы. Пока продолжаются кошмары, это - мое единственное спасение.

Дотти кивнула. Она была одной из тех немногих, кто понимал ее с полуслова.

- Скверная ночь выдалась? - спросила она, когда официантка принесла чашки с какао и дьшящимся черным кофе.

Дженни вздохнула:

- Дотти, их не сосчитать. Иногда кажется, что еще одной подобной ночи мне не выдержать.

- Лучше помолчи! И слышать не желаю, когда ты так говоришь! Доктора сказали, что все это вопрос времени. Как только ты привыкнешь к мысли, что твой муж умер...

- Да, я знаю. И до сих пор верила им. Но чем больше я думаю над этим, чем больше размышляю над своими снами... - Дженни потерла шею, прикрытую светло-русыми волосами. - Не знаю...

Дотти не спорила. Не по годам мудрая, она была идеальной слушательницей и умела успокаивать Дженни с первой минуты их знакомства. Это случилось, когда Дженни с красными от постоянного недосыпания глазами случайно наткнулась на кафе, вошла, села за этот столик, попросила принести ей чашку какао и тут же дала волю слезам.

Именно Дотти тогда поддержала ее, отвела в комнату, где отдыхали служащие, и выслушала ее горькую исповедь. Когда Дженни наконец выговорилась и собралась домой, на душе у нее стало не в пример легче. С этого и началась их несколько странная, но крепнущая день ото дня дружба. Дженни привыкла приходить к "Большому Бобу" в те часы, когда Дотти работала в ночную смену.

- Выкладывай остальное, - сказала рыжеволосая коротышка, - все равно ведь без этого не уснешь.

Дженни выпрямилась в кресле и оказалась на полголовы выше своей низкорослой приятельницы.

- Ладно. По правде говоря, я не верю, что все еще испытываю последствия душевной травмы. Да, я тоскую по Биллу. Но ведь я больше не плачу, не чувствую себя брошенной и бессильной справиться с горем. В глубине души я знаю, что уже пережила смерть Билла. Если бы не эти ужасные сны и постоянное недосыпание, я могла бы жить как все нормальные люди.

- Им никогда не найти тех, кто убил Билла. Может быть, причина именно в этом?

Дженни покачала головой.

- Не думаю. Да, мне бы хотелось, чтобы восторжествовала справедливость, но я знаю, что хочу слишком многого. И даже если бы и не знала, то у меня достаточно здравого смысла, чтобы понять: от меня здесь ничего не зависит. Похоже, я давно смирилась с этим.

- Слушай, а с родителями своими ты не говорила?

- Ты же их знаешь... - Родители любили ее, но были чересчур заботливы. Отец считал всех психиатров бандой мошенников, а волнение матери за дочь было излишне мелочным и суетливым. Этого было достаточно, чтобы не надоедать им своими жалобами на то, что Дженни становится все хуже.

- А что говорит Говард? - Говард Маккормик был партнером Билла в фирме, занимавшейся вычислительной техникой.

- Говард был не в восторге, когда я в первый раз обратилась к психиатру.

- Значит, он думает, что эти визиты тебе не помогут?

- К сожалению, да. Впрочем, мы не так уж много говорили об этом.

- Но ведь ты в последнее время часто видишься с ним.

- Говард - очень хороший друг.

- Предпочитаешь считать его своим другом? Сдается, одной дружбы ему будет мало.

Дженни подняла чашку и осторожно подула на горячий шоколад.

- Рановато думать о таких вещах. Может быть, со временем... Сама не знаю.

- Так ты рассказывала о своих снах... - напомнила Дотти, чувствуя, что за этим что-то кроется. Она работала здесь уже десять лет - с тех самых пор, как ее муж сбежал со стриптизершей, оставив жене кучу неоплаченных счетов и трехлетнюю дочь. В свои тридцать девять лет Дотти Маршалл научилась неплохо разбираться в людях. Дженни преклонялась перед ее проницательностью и практической жилкой.

Молодая женщина сделала глоток шоколада, пытаясь подыскать нужные слова.