Сон без пробуждения

– А почему он должен был отставать? – лениво спросил Шура.

– Ну, знаете ли, ему уже не тридцать, и даже не сорок.

– Лично я, – усмехнулся Шура, – знавал 80-летних, которые молодых запросто за пояс затыкали.

– Может быть, может быть… – рассеянно согласился Фролов, – короче, надышавшись свежего воздуха, мы вернулись домой. Пообедали и разошлись по своим комнатам для отдыха. Лев Наумович сказал, чтобы в восемь все были в гостиной.

– Сразу все отправились по своим комнатам? – уточнил Шура.

– Нет, – задумался на миг Сергей, – мы еще взяли шампанское, вернее, Владимир настоял выпить с Леной и Мариной. Мы зашли в комнату к Ленке. Ее там не было, отправились к Марине. Девчонки сидели за маленьким столиком и собирались пить «Балтику». Помню, Лев Наумович, увидев пиво, поморщился.

– Он был против, что жена употребляет алкоголь? – уточнил Шура.

– Нет, не в этом дело. Просто до этого мы пили благородные вина. И вдруг девчонкам такая блажь пришла… Ну, в общем, как-то не эстетично, – попытался объяснить Фролов.

– Хорошо, я понял. Дальше.

– А дальше пили шампанское. Хотели остаться еще, но девушки нас выставили.

– Так вы им надоели? – спросил Шура.

Фролов бросил быстрый взгляд на следователя, но, не заметив и тени усмешки, ответил, – Ленка сослалась на то, что у них свои секреты. Мы были вынуждены удалиться.

– Лена и Марина остались вдвоем?

– Да, на какое-то время. А потом Лена ушла к себе.

– Откуда вы знаете? – Шура внимательно смотрел в растерянное лицо Сергея.

– Вы смеетесь что ли? – обиделся Фролов.

– Нисколько, – заверил его Наполеонов.

– Нашли Ленку в ее комнате! Она спала!

– Умирала, – поправил Наполеонов.

– Но сначала-то спала, – не согласился Сергей.

– Ее могли туда перенести, – сказал Шура.

– Нет, она сама ушла.

– Почему вы так уверены?

– Двери Марининой комнаты и моей рядом.

– Ну и что? – спросил Наполеонов.

– Я беспокоился за Марину, – замялся Фролов, – и…

– И? – повторил Шура.

– Не закрывал свою комнату, пока Лена не ушла.

– У вас были основания для беспокойства?

– От Ленки всего можно было ожидать. Я боялся, что она причинит Марине боль.

– Каким образом? – удивился Шура.

– Ну, например, брякнет, что обо всем расскажет Замятиным.

– Она могла это сделать?

– Попугать Марину? Запросто!

– Я имею в виду рассказать Замятиным?

– Нет, ни в коем случае. Я же уже говорил, что Ленке самой это было невыгодно. Вся эта история выставила бы ее в невыгодном свете. А ей важно было сохранить лицо.

– А как бы вы узнали, что Елена Марева, – Шура замялся, подбирая слова, – обижает вашу возлюбленную?

– Я решил: если Ленка долго не выйдет от Марины, то пойду и посмотрю, что там и как.

– Вошли? – быстро спросил Шура.

– Нет. Ленка минуты через две сама вышла. Я осторожно выглянул в коридор и увидел, что она вошла к себе и закрыла дверь. Тогда я тоже лег спать.

– К Марине вы не пошли? – уточнил следователь.

– Нет, зачем? Я не хотел ее тревожить лишний раз.

– Во сколько вы проснулись?

– В восьмом часу. Привел себя в порядок и спустился вниз.

– В гостиной кто-то уже был?

– Да, там были отец и сын Замятины. Чуть позже спустилась Марина. Лена запаздывала. Но никто не думал о плохом. Лев Наумович еще пошутил, – мол, невестка досталась соня. Потом ждать надоело, и Марину как единственную женщину попросили поторопить Лену. Марина неохотно, но согласилась.

– Почему неохотно?

– Ну, после всей этой истории ее не тянуло на общение с подругой.

– А Елену Константиновну тянуло, насколько я понял?

– Да, Ленке все как с гуся вода! – воскликнул Фролов. Тотчас опомнился, и запнулся, – извините, все никак не могу осознать…

– Что осознать?

– Что Ленки нет.

– Марина Ивановна долго отсутствовала? – спросил Наполеонов.

– Минут пять-шесть. Вбежала в гостиную и стала кричать: «Кошмар! Кошмар!».

Мы даже сначала ничего не поняли. А потом Марина сказала, что Ленка не просыпается. Мы побежали наверх. Владимир ворвался первый и стал ее тормошить.

Все мешали друг другу, что-то кричали. Потом Лев Наумович велел замолчать, а сам взял зеркало и поднес к Ленкиному лицу. Появились слабые признаки дыхания.

– В смысле?

– Зеркало затуманилось. Мы поняли, что она жива. Лев Наумович вызвал «скорую», но она приехала слишком поздно. Вызвали вас. Вот и все…

– А Марина Ивановна?

– Марине стало плохо. Врачи дали ей лекарство, вкололи пару уколов и уехали. Пока вы беседовали с Львом Наумовичем, она уснула.

– Значит, сейчас поговорить с ней я не смогу?..

– Не сможете!

Шура поразился злорадству, прозвучавшему в голосе Фролова.

– Ничего, сказал он, – придется Марине Ивановне завтра подъехать к нам.

– Но она больна! – возмутился Фролов.

– Думаю, что до завтра ей станет лучше.

– Завтра, к вашему сведению, уже наступило! – не удержался Сергей.

– Сергей Иванович, я имел в виду не сегодня, которое вы почему-то сочли наступившим «завтра», а именно завтрашний день. Сегодня понедельник. Завтра – вторник.

– Послезавтра – среда, – съязвил Фролов.

– Совершенно верно, – спокойно согласился следователь, – надеюсь, мы не будем перебирать все дни недели?

Фролову, вероятно, стало стыдно за проявленную несдержанность, и он понуро опустил голову.