Сон Брахмы

«Новые русские», хоть как-то связанные с Алексеевской слободой, врагами ни прихода, ни его настоятеля не были. Отец Иоанн освятил уже столько BMW, лендроверов, офисов и складских помещений, что мог считать себя едва ли не своим среди подмосковных предпринимателей. Быть может, кто-то из них лишь притворялся другом, а сам точил на церковь зуб. Только по какой причине? Кому он не угодил? Или Андрей Нахимов в свое время слишком активно «утаптывал» интересующихся зданием храма и у кого-то до сих пор ноет мозоль, на которую он ненароком наступил?

– Упаси Господи! – вернувшийся с балкона церковный эконом широко перекрестился. – С одними помирились, а иные уже далече. Да и времени-то уже сколько прошло!

Все как-то обходили стороной тему внутрицерковных разборок. Ни для кого не было секретом, что без противоречий не обходилось и здесь. Когда хозяйство большое, приватных проблем тоже немало. А после празднования Тысячелетия христианства на Руси хозяйство Русской Православной Церкви выросло просто в астрономических масштабах. Ну а там, где политика объединяется с экономикой, соблазнов настолько много, что даже самый испытанный человек может свернуть с пути истинного.

Что скрывать, между приходами белого и черного духовенства всегда было некоторое напряжение. Конкурировали и отделы Патриархии, отвечавшие за них. Но представить, будто кто-то из белого духовенства пустил огненного петуха в подворье Донского монастыря, было невозможно.

Получался замкнутый круг.

– Личная месть? – предположил отец Иоанн.

– Кому? Священнику, который отказал в причастии?

– Слышал, что в современные церкви иногда приходят служить люди с темным прошлым, – вступил в разговор Матвей.

– В каком смысле темным? – переспросил дьяк.

– В самом что ни на есть прямом – отсидевшие, скрывающиеся от милиции, без определенного места жительства…

– Церковь не отказывает кающемуся грешнику, – медленно произнес настоятель. – Но всегда сотрудничает с правосудием. Времена, когда в монастырях укрывалась братва, слава Господу, миновали. Да и то это были исключения, случайности…

– Вы досконально знаете всех, кто помогал вести церковное хозяйство?

– Да. Никто из них не пытался скрыться. Все помогали разбирать пожарище. Милиция их уже опрашивала. Если бы кто-то из них имел судимость и скрывал это, его наверняка бы увезли с собой – до выяснения обстоятельств. Из таких выбивают признание в первую очередь.

– Но, может быть, их родственники, или какие-то связи из прошлой жизни…

– Тупиковый ход, – покачал головой Евпатий. – Если причина поджога в этих людях, то мы сможем докопаться до истины только случайно. Нас мало для сплошной проверки всех, пусть этим занимается следствие.

– Завтра познакомлюсь с этим делом поближе, – вздохнул отец Иоанн.

Ради такого случая – пожар старинного храма – следователя прислали из Москвы. Правда, он не слишком торопился и прибыл с парой помощников-криминалистов много позже того, как в Алексеевской высадился десант из телевизионщиков, а прибежавшая на пожар паства затоптала все следы, оставленные поджигателями, – если они вообще оставили следы.

С настоятелем следователь говорил недолго, но вызвал на следующий день в Москву. Отца Иоанна, впрочем, больше беспокоила другая встреча, которую назначили ему в Москве. Настоятеля-погорельца ждали в соответственном отделе Патриархии. Туда же должен был приехать глава Донского монастыря – прямой начальник Иоанна. Разбор полетов предполагался нешуточный: мало того, что церковь сгорела, так еще об этом раструбило телевидение. Патриархия готовила комиссию и обещала расследовать дело самостоятельно.

– Вот ведь несчастье, – вздохнул Нахимов.

– Кому-то несчастье, а кто-то доволен, – Евпатий внимательно посмотрел на настоятеля. – Отец Иоанн, продумали завтрашний день?

– А как же, – улыбнулся тот. – Предполагаю, кто будет на встрече и о чем станут спрашивать.

– Неужели в храм не ходили сумасшедшие? – продолжал перебирать варианты Матвей.

– И сумасшедшие ходили, и обуянные бесами, но все это – больные люди. В общем, безвредные.

– Отец Иоанн, помните Антонину? – вдруг спросил отец Евпатий.

– Кто такая? – заинтересовался Матвей.

Настоятель смущенно крякнул, но через минуту, побуждаемый своими помощниками, поведал пикантную историю, известную в большинстве приходов, где у настоятелей сохранялась в глазах жизнь, а в проповедях – страсть. Среди прихожан большинство всегда составляли женщины. Многие из них приходили за утешением – не нашедшие счастья в браке, брошенные, вдовы. Искали Христа Утешителя, а сами влюблялись в того, кто им рассказывал про Христа. Возраст и внешность роли не играли: влюблялись и девчонки, и дамы под пятьдесят лет, и дурнушки, и красавицы.