Сон девятый

— Я заметил, — и с небольшим усилием. — Большак… что-то значит? Гаор слегка пожал плечами.

— Ну… старший в семье, господин лейтенант.

Такие расспросы, обиняком, как незначащая трепотня от скуки, тоже уже случались. Что означает то или иное имя, или вырвавшееся в сердцах, когда что-то не ладится, «поселковое» словцо, или про поселковые обычаи. Гаор отвечал честно, но не особо развёрнуто. Потому что уже не запретно, но, скажем так, не желательно. Кройг ни разу не назвал ни язык болботаньем, ни обычаи — дикарством. Такое отношение надо ценить. И Гаор, да и остальные, не говоря, разумеется, об этом вслух, ценили. К тому же и специалистом этот лейтенант был весьма и даже очень, что также сразу поняли и оценили.

Когда подъехали начальники всех подразделений, в башенке коменданта стало совсем тесно, но вниз, в более просторный кабинет оперативного управления стройкой никто не спускался: всем было очень вежливо рекомендовано подождать вызова у коменданта. А рекомендации этого… ведомства лучше выполнять незамедлительно и беспрекословно. Внутренний телефон работал, а звонить по межгороду не рискнули: только Огню ведомо, чем такой звонок может обернуться и позвонившему, и снявшему трубку. Да и пока незачем, ничего же такого, что требовало срочного извещения родственников, не случилось. Пока не случилось. Беспрерывно кипел, доливался и снова закипал электрический чайник, заварка и кофе сразу закончились и теперь большинство просто сидели с кружками голого кипятка, чтобы чем-то занять руки и сделать ожидание менее тягостным.

Комендант стоял у окна и рассматривал залитый светом прожекторов периметр. Гаражная бригада как всегда явилась за долю до отбоя и, как всегда, ужинает отдельно. Да, уже заканчивают и уходят в свои палатки. А ведь лагерь притих, что-то, значит, гаражники принесли, какую-то информацию. Хотя, ясно какую, Кройг сообщил, кто распоряжался, а что лохмачи умеют не только смотреть, но и видеть, уже многие поняли, на своей, так сказать, шкуре убедились.

— Уже знают…

— Или догадываются, — Крайнор узнал голос Роланга и потому ответил, не оборачиваясь. Начальник стройки слегка потеснил его плечом и встал рядом.

— Плотины?

— Наверняка. Но мы не при чём.

— Инциденты были?

— Ни разу ни одного, — твёрдо ответил комендант.

— Значит… — Роланг задумчиво пожевал губами, проглотил непрозвучавшее и, уже, не сомневаясь, а утверждая: — Им нужны свидетели.

— Хорошо бы, — согласился Крайнор. — Но тоже… чревато. Роланг молча кивнул.

Остальные, никак не показывая, что слушают и слышат, продолжали молча греть руки о кружки с медленно остывающим кипятком.

Венн Арм с нескрываемым удовольствием оглядел одно из служебных помещений внутри главной плотины, просторное из-за пустоты и кажущееся несмотря на обилие потолочных светильников сумрачным из-за низкого потолка, и кивнул.

— Подойдёт. Собирайте всех сюда в оговоренном порядке. Трое помощников щёлкнули каблуками и исчезли.

Да, пока всё по плану и даже с полезными уточнениями. Можно будет внести лёгкие коррективы, не меняющие суть уже сделанного, но создающие основу для будущих комбинаций. Ага, уже идут. Судя по разнобою, это «экономисты» и прикомандированные армейцы. Отлично. Поставим, как и планировалось, их у этой стены, справа тогда встанут от Рабского Ведомства, а слева законники и спецура.

«Когда Тихая Контора приглашает встать к стенке…» — окончание древнего, но не теряющего актуальности изречения произносил про себя каждый входивший и занимавший место согласно указаниям безликого человека в бесцветно-серой форме. Гаору указали на правый ближний к двери угол, где-то в трёх шагах от бледных майора и капитана с нашивками рабского Ведомства. «Однако, эти, похоже, больше всех напуганы», — отметил про себя Гаор, привычно сохраняя на лице усвоенное ещё в училище невозмутимо-равнодушное выражение тупого служаки.

Ещё двое — майор и капитан — от Ведомства Юстиции встали слева от «экономистов».

Вошли майор и капитан спецвойск, а следом двое сержантов ввели и поставили в левом углу, практически напротив Гаора голого парня, в ошейнике с синим кружком на красном воспалённом лбу и… в наручниках? «Точно, наручники», — отметил Гаор, разглядывая явно новообращённого. А парень еле на ногах стоит, из последнего держится, но и особых повреждений нет, так синяки, голодал? И шёл как-то странно… А, так он ещё и в ножных, с жёсткой перекладиной вместо цепи, а вон и цепь, сзади, от ножных к ручным, и неужто ещё и к ошейнику… ну, надо же, как упаковали. Что-то слишком уж интересно получается. Это ж какую и кому подлянку тихушник заготовил?