Сон дядюшки Фрейда

– Понятно, – засмеялась через пару мгновений Валентина, – засомневалась Мышка. Ладно. Буду предельно откровенна. Американский издатель журнала «Тайны человечества» объявил конкурс. Тот, кто напишет самый сенсационный репортаж об удивительном месте, получит вкусные призы. За второе и третье места положены нехилые деньги, но они ерунда по сравнению с наградой за первое. Того, кого Альберт Фразол сочтет основным победителем, возьмут на работу в «Тайны человечества», сделают ему американское гражданство. Конкурс идет уже два года, господин Фразол до сих пор не определился с чемпионом. Я отправила в штаб-квартиру заявку, рассказала, что собираюсь сделать репортаж из Волчьей пасти. И Альберт мне ответил: «Если вы на самом деле осуществите задуманное, это серьезная заявка на успех. Дерзайте, у вас получится». Я спасу тебя и буду жить в Америке, исполнится моя давняя мечта.

– Могла бы просто так в США уехать!

– И работать там в прачечной? Водить такси? Стать человеком десятого сорта? Нет! Я въеду в Нью-Йорк на белом коне, получу престижную работу. У тебя неправильный план. Могу это доказать.

– Как? Опять покажешь родинки на животе?

– Нет. Гляди.

Послышались шаги, шорох, скрип, лязг.

– Ох! – воскликнула Мышка.

– Не знала о проходе? Поэтому я и позвала тебя в сторожку. Что твой план о домике, в котором мы сейчас находимся, говорит? Для какой цели он построен?

– Просто небольшое здание, наверное, в нем слуг селили.

Валентина кашлянула.

– Существует легенда, что Франциск выстроил замок, чтобы держать в нем жену-изменщицу. Франциск Толедский не был выдающимся политическим деятелем, особого следа в истории не оставил, просто он представитель аристократической фамилии, которая после его смерти исчезла. У Толедского не было сыновей, только дочери. О Франциске мало что известно, думаю, что версия про заточенную в замке супругу не более чем красивая легенда, придуманная позже. Во времена этого вельможи с женщинами не церемонились, прелюбодейку мигом придушили бы, а супруга у Франциска была одна, последнего младенца она родила за год до кончины мужа. Неприступная Волчья пасть это семейная вотчина, а подвалы Толедский использовал как тюрьму, куда бросал тех, кто хотел его убить. Киллеров жестоко мучили, чтобы узнать имена нанимателей. Дом, где мы находимся, служил пыточной. Ход, который я тебе только что открыла, ведет в лабиринт подземных галерей. Там были камеры, в них содержались враги Франциска. В этой комнате когда-то стояли дыба и прочие милые приспособления. В соседней, совсем маленькой, преступника оставляли на несколько дней, после допроса он на сломанных ногах не мог спуститься по лестнице в тюрьму. Хитрый Франциск сделал систему крошечных, невидимых глазу отверстий в стенах. Граф всегда отправлял к покалеченному заключенному священника. Служитель церкви соблюдал тайну исповеди, но Толедский, находясь в большой комнате, слышал, в каких грехах кается мученик. Это не новый трюк. Умерших узников уносили на берег моря, привязывали к их ногам камни и топили трупы. На твоем плане есть ход из пыточной в подвалы?

– Нет, – растерянно призналась Мышка.

– План, который дал тебе отец, неточен, он сделан в семнадцатом веке, – пояснила Валентина, – я его видела. Рисунок повторяет чертеж, датированный шестнадцатым столетием, а тот перерисовали с более ранней копии. Каждый человек, делавший очередную копию, ошибался, и в конце концов получилось нечто вроде игры в испорченный телефон. Я специально тебя сюда позвала, чтобы продемонстрировать лаз и доказать, что ты пользуешься неверной схемой. Хочешь, пройдем тайным ходом, я покажу, как из него можно в дом попасть.

– Нет, – отказалась Мышка, – в особняке полно народа. Не собираюсь поступать безрассудно.

– Как хочешь! Нам сегодня повезло, удалось уединиться, но не факт, что мы сможем снова обстоятельно поговорить. Я хотела показать тебе место, где хранится часть клада. Одна нычка близко у выхода на первый этаж.

– Знаешь, где все спрятано? – воскликнула младшая сестра.

– Я объяснила, что раздобыла первоначальный план, – повторила Валентина, – Франциск спрятал сокровища в разных концах лабиринта. Кстати, ты что-нибудь обнаружила?

– Шкатулку из перламутра, – призналась сестра, – в ней кольца и несколько ожерелий. Плаща там не оказалось. Я сначала расстроилась, подумала, что отец ошибся, не было у графа артефакта. А потом сообразила: изделия с брильянтами-рубинами-изумрудами, на мой взгляд, стоят огромных денег, но для Франциска они ерундовина, сокровищ у него было в сотни раз больше. Значит, он поделил их, распихал по углам, это разумно. Найдет вор малую толику и стащит, а остальное сохранится.

– Где была захоронка?

– В Г-образной галерее, там, где она переходит в тупик.

– А-а-а! Тебе круто повезло. Наткнулась на единственный тайник, не оборудованный ловушкой. Его, наверное, сделали накануне ареста Толедского, там банально не успели установить лезвия, потому что Франциска увезли в казематы инквизиции.

– Лезвия?!