Сон дядюшки Фрейда

С того дня выход каждого труда Бориса Эпохова сопровождает шумный скандал. На него подают в суд несколько пациентов, которые обвиняют психотерапевта в использовании записей, сделанных во время сеансов. Любая новая книга Бориса содержит материал, который вызывает бурю гнева в научной среде. «Исповедь чистильщика» – психологический портрет серийного убийцы, которого полиция США окрестила «Душитель Джо» и не могла поймать более десяти лет. Где Борис познакомился с преступником, неизвестно, но Эпохов заставил монстра раскаяться, назвать места, где он зарыл останки своих жертв, и рассказать, как он лишал их жизни. В «Исповеди чистильщика» не названы имена погибших, но по описаниям типа: «Женщина К. тридцати лет пропала на бензоколонке», родственники сразу поняли, о ком идет речь, обратились в полицию, потребовали изучить места захоронений, о которых сообщал Эпохов, и там на самом деле обнаружили трупы. Пресса мигом подняла крик. Психолога обвинили в жестокости. «Почему он, узнав о преступлениях, не пошел в полицию и не рассказал, где живет Душитель Джо? Отчего не сообщил сразу, в каких районах спрятаны трупы?» – вопрошали журналисты. У стен издательства, которое выпустило «Исповедь чистильщика», собирались митинги, народ требовал наказать Эпохова. Но буря возмущения не волновала Бориса, через два года он опубликовал труд «Кролики и медузы». В нем двенадцать насильников, о которых никогда не знала полиция, рассказали обо всех своих жертвах, как живых, так и покойных. И опять разразился громкий скандал. Несмотря на очередные яростные требования полиции и общественности выдать имена и фамилии преступников, Эпохов отказался это сделать. Но именно тогда он, единственный раз используя одну из самых популярных газет, обратился к своим читателям. «Всем кричащим. Психотерапевт обязан сохранять в тайне беседы с пациентами. Никто из вас, негодующих, не пожелает, чтобы посторонние люди лепили куличики из грязи со дна ваших душ. Правонарушители, чьи истории рассказаны в книге «Кролики и медузы», дали мне заверенные своими адвокатами письменные разрешения на публикацию наших разговоров. Мы с ними прошли большой путь, теперь все они глубоко раскаиваются в содеянном и более никогда никому не навредят. Они, благодаря моей гениальности, стали другими. Прочитав мой труд «Кролики и медузы», вы увидите, как медленно, по капле, восстанавливаются души садистов. Вы узнаете обо всех их преступлениях, о душевных муках, терзаниях, но никогда не узнаете их имен, потому что никто из этих пациентов не разрешил мне их обнародовать. Будьте благодарны мне, гениальному психотерапевту, великому ученому, за то, что я перевоспитал двенадцать подонков. И пусть вас, благонадежных граждан, не беспокоит, что они избежали тюремного заключения. Они уже наказаны. Они более никому не причинят зла. А вы, негодующие, законопослушные граждане, примерные семьянины, никогда не совершавшие ничего дурного, вы, конечно же, все без грехов, поэтому со спокойной душой можете бросать камни в грешников и никогда не придете ко мне, чтобы стать лучше».

После публикации этого письма книга «Кролики и медузы» стала самой продаваемой в Европе, опередив даже бестселлеры авторов детективных романов.

Несмотря на скандальную славу, а может, благодаря ей Борис Эпохов становится всемирно известным психотерапевтом. Людей не пугает, что он может сделать из истории болезни пациента очередную книгу. По Европе циркулирует слух, что Борис Валентинович превращает отъявленного преступника, человека без совести и чести, в нормального члена общества, поэтому к нему выстраиваются очереди богатых и знаменитых, желающих образумить своих родственников. Поскольку господин Эпохов регулярно выпускает скандальные книги, основанные на историях своих пациентов, мы понимаем, что он ведет прием, и поражаемся работоспособности автора. В мире науки курсируют слухи, что на Эпохова работает бригада психотерапевтов и писателей, а сам Борис Валентинович лишь осуществляет общее руководство лечением и правит уже готовую рукопись.

В конце девяностых у Эпохова появляется последователь – Николай Волков, сын эмигрантов из России издает научные труды, в которых явно копирует эпатажного профессора. Более того, Николай Олегович ведет себя как Борис Валентинович. Он объявляет себя гением, занимается перевоспитанием преступников, но в отличие от Эпохова, никогда не дающего оценок коллегам и не контактирующего с прессой, Волков охотно общается с журналистами, называет Эпохова «дутой фигурой», «неучем» и другими нелицеприятными эпитетами. Произведения Волкова появляются с периодичностью раз в два года, но ему далеко до тиражей и славы Бориса Эпохова.