Сон Феникса. Корона Ангела

– Их мать пришла из мира демонов, и она часто брала детей с собой, чтобы они там играли. Пандемония и Кристеллер всегда играли вместе, веселились, ссорились и ругались. Но они оставались детьми, моими внучатами, которых я любила превыше всего в жизни. Я долгими вечерами беседовала с ними, и они рассказывали мне о своих желаниях и страхах. Пандемония всегда хотела увидеть мир. Ей хотелось путешествовать и узнавать много нового. Больше всего она боялась клетки, запретов и заточения. Она боялась быть запертой в комнате, из которой ей не разрешат выбраться.

– А чего хотел и боялся Кристеллер? – спросила я.

– Однажды мой родной внук погладил меня по этой дряблой щеке и спросил: «Бабушка, ты умрешь?». Я ответила ему правду. И он сказал: «Я боюсь этого. Я не хочу, чтобы в один день меня не стало. Я боюсь темноты и забвения». Вот как он выразился… Тогда я ответила ему: «Там не будет темноты. Там будет свет, которым озарят нас светлые духи, и мы все встретимся. Мы все будем вместе». Понимаете, чтобы избавить этого мальчика от страха смерти мне пришлось прибегнуть к религии. Я находила это действенным средством. Конечно, одни только гомункулы знают, что ждет нас на том свете, да и все молчат…

Гея пристально взглянула на Винсента. Тот лишь спокойно кивнул, подтверждая ее слова.

– А потому никто не знает, что ожидает нас за границей жизни. Чтобы утешить ребенка, я решила настоять на самом благополучном исходе, который возможен. Но это не помогло. Его страх смерти перешел в патологическую форму. Кристеллер боялся этого неизбежного события так сильно, что по ночам все его тело изнывало от судорог и жгучей боли. Его мучали жуткие терзания по этому поводу. Тогда все и началось.

Пока Гея рассказывала, я ясно рисовала себе сцены, которые она описывала нам.

– Тогда я спросила у него: «А чего ты желаешь? Чего ты хочешь от жизни?». И ответ произвел на меня двоякое впечатление. Он ответил: «Я хочу стать знаменитым. Я хочу известности и славы». Мой вопрос был соответствующим: «Зачем тебе это?». Тогда Кристеллер все объяснил: «Я хочу оставить свой след в истории. Если я умру, то от меня что-то останется. Обо мне будут говорить и писать. Мое имя не затеряется среди осколков прошлого. Меня возвеличат, и это сделает меня бессмертным». А потом ему пришлось самому столкнуться со смертью.

Что же случилось?

– Их мать рано ушла. Она была сильно больна. Мой сын долго горевал. Какая-то гадкая болезнь, причину который нам не удалось установить, забрала прекрасную женщину, демонессу, мою невестку и их мать. Пандемония не боялась смерти. Она верила в духов, которые после смерти соединяет ее с матерью. Я надеюсь, что сейчас они вместе. А вот Кристеллер отнесся к смерти матери не совсем правильным образом… именно тогда, после ее кончины, в юношеском возрасте Кристеллер увлекся алхимией. С этого момента и начались его эксперименты по созданию вечной жизни, по воскрешению умерших. Не желая мириться со смертью матери, он намеревался воскресить ее. Убеждая его в том, что она обрела покой и не нуждается в возвращении к жизни, я получила свое…

Гея замерла. Она не отводила взгляда от огня. Ее дыхание замерло. Она даже не моргала.

– Гея, – обратился к ней Ламберт, – с вами все в порядке?

Через мгновение она снова заморгала и посмотрела на нас.

– Да… порядок… на чем я остановилась?

– На том, как вы убеждали Кристеллера в том, что ему не нужно воскрешать свою мать, – напомнила Кира.

– Ах, точно… злость, ярость, гнев – все самое жуткое и порочное, что таилось глубоко внутри этого мальчика, вырвалось наружу. Он напал на меня.

Я тяжело вдохнула.

– Он выпустил всю свою боль… мой родной внук довел меня до состояния полусмерти. Он долгое время не мог справиться с собой, не осознавал, что натворил… но по его глазам я понимала, что он делал это осознанно. Я никому об этом не сказала, но больше никогда не забывала этот взгляд. Это выражение лица будто кричало мне: «Так тебе и надо, противная старуха! Лучше бы ты сдохла, а не моя мать!». Вот, что я прочла в его глазах. Меня спасли. Как я уже говорила, у нас с Пандемонией оказалась одна группа крови, и она одарила меня ею. С того самого дня мое старение прервалось. Я стала Одаренной Кровью.

В моей мозаике стало проясняться все больше деталей и ответов на вопросы.