Сон и другие мистические истории

Идти было трудно, ноги проваливались в глубокий, рыхлый песок, но вскоре пляж кончился, и, миновав едва обозначившиеся в сгущающихся сумерках низкие неосвещенные постройки, они вышли на утоптанную дорогу, петлявшую между двумя близко сошедшимися, почти непроницаемыми стенами деревьев. Десяток поворотов, и дорога, раздавшись, хотя и не чрезмерно, вширь, растворилась в слитной массе домов. Показалось ли Регине, или она и впрямь различила на темно-сером фоне неба лес крупных и малых башенок? Утверждать она, пожалуй, не решилась бы, возможно, то была лишь игра теней, если не игра воображения. Темнота, впрочем, сгустилась на глазах, бесповоротно растворив в чернильной черноте или, вернее, черноте туши все, что возвышалось над недалекими крышами, будь то иллюзия или реальность.

На улицах, если то были улицы, не светилось ни одного фонаря, лишь свет из окон, раздробленный на мелкие квадратики непривычно частыми переплетами, ложился кое-где на неровную булыжную мостовую. Иногда дома перемежались деревьями, и тогда остро пахло цитрусами и сухой травой. Регина даже не пыталась рассмотреть строения вдоль улицы, только машинально отметила, что постройки невысоки, в два-три этажа. Ни одного человека не попалось им навстречу, ни единый звук не нарушил спокойную бездонную тишину. Молчал и Дереник, и сама она молчала, заговорить было страшно или неловко, казалось, что звуки, как звон колокола, разнесутся на десятки километров или, наоборот, исчезнут, увязнут, как мухи в паутине, в этой непроходимой тишине.

Наконец, Дереник свернул в сторону, на узкую тропинку меж высоких, частых, пышных, как бы стиснутых в ничтожно малом пространстве кустов. Вершины их странно белели в темноте, словно покрытые снегом, Регина протянула руку к ближней ветке – в ладони оказался знакомый цветок-бабочка, какое-то мгновение он еще подрагивал лепестками-крылышками, и вдруг сморщился, осыпался, превратившись в сухую круглую колючку. Смущенная Регина остановилась было, но разглядела впереди, у поворота тропинки небольшое крыльцо, на котором угадывалась высокая дверь, и заторопилась.