Сон и Пепел

Я никогда не испытывала симпатий к этому диву. Скорее наоборот. В его поклонении Морану было что-то настораживающее, немного даже отвратительное, ведь то обожание было безвозвратно отравлено завистью. Но все равно… умер? И наставник тоже? Когда это случилось? Пока я спала или до?

За размышлениями я едва осознала, что мы с Рафаилем разминулись.

— Приятно видеть, что хоть что-то неподвластно времени, — заметила я, когда мы остались с Мораном наедине. — Руньян все еще верен тебе.

Семья Рафаиля испокон веков следовала за главами Северного ордена. И если последние всегда являлись советниками короля Акракса, Руньяны исполняли ту же роль для глав ордена. Еще в академии, какое бы наказание ни получал Люций, его друг всячески ему помогал. Хотя и обратное происходило нередко.

— Это да. — Теневой слабо улыбнулся.

— Куда мы идем?

— Да так. Хочу кое-что показать. Не пойми превратно, раньше я собирал эти вещи для коллекции.

Уже некоторое время ход вел вверх, и мы приближались к поверхности. Теперь коридор укрепляли деревянные палки, изборожденные глубокими трещинами. В углах, на стыке укреплений, совсем не стесняясь, сплели свои паутины колонии больших черных пауков.

Один из которых внезапно свесился вниз прямо перед моим лицом.

Протянув руку, Люций убрал его прежде, чем это сделала я.

— Почти на месте, — предупредил он.

Стоило пройти еще несколько метров, и мы уперлись в стену. Нашарив рычаг, Люций нажал на него, раздался щелчок, и дверь открылась. Я едва ли разглядела огромную картину, за которой эта дверь скрывалась, — то, что находилось внутри, полностью захватило мое внимание.

Круглое помещение оказалось полностью заставлено разномастными фигурками, картинами, тряпичными куклами, как теми, что могли восхитить искусной работой мастера, так и простыми, сшитыми из первой попавшейся под руку ткани, с глазами-пуговками, а у стены пылились пергаменты, сваленные в кучу на кушетке.

Это было поистине потрясающее зрелище, ведь лучшие экспонаты позволяли узнать, кому именно посвящались все эти предметы. Мне. Какие-то были красивы, какие-то уродливы. Почти всегда в моих руках находился клинок.

На картинах я боролась против лишенного облика сгустка тьмы. Одна же глиняная статуэтка и вовсе пошла дальше всех — она показывала двух даэвов, где один стоял прямо, а другой — перед ним на четвереньках. Нога первого была согнута в колене и в унизительном жесте опиралась на чужую спину.

Статуэтка была грубой работы, но учитывая тематику собранных тут экспонатов, не оставалось сомнений в том, кого именно она изображала. Меня и Люция.

Я обомлела.

— Моя коллекция. Отправляясь в светлые земли, я всегда привозил оттуда сувениры, — поведал Моран, проходя вглубь, с задумчивым видом подошла к стопке свитков и развернул один. — О, подойди. Это я нашел в одной из деревень. Прекрасная работа.

Я приблизилась, ожидая увидеть что-то наподобие фигурки из глины, но нет. На коричневом, с темными вкраплениями, листе одними чернилами были нарисованы два силуэта, от которых, будто вырываясь из самих тел, устремлялись навстречу друг другу вороны и бабочки. В отличие от остальных экспонатов, целью этой картины не было превознести одного и очернить другого.

— Видишь, я не соврал тебе про храмы. Большинство этих предметов из них.

— Это… — Я оглянулась. Я все еще не могла поверить в то, что видела. Все эти лица… — Ужасно.

Моя оценка повеселила Морана. Может быть, я и была слишком резка, но увиденное поразило меня.

Люций подошел, облокотился на бюст, изображающий меня.

— Итак, ты уже заметила, что на многих картинах ты пронзаешь меня мечом? — Не дождавшись ответа, продолжил: — Считается, что ты, жертвуя собой, проткнула мое тело клинком и утянула меня вместе с собой в портал. Мы оба умерли, а потом я возродился из тьмы и вернулся в этот мир. И кстати, я ничуть не удивлюсь, если, когда новость о том, что ты жива, распространится, появится продолжении истории: Святая Сара вернулась, чтобы навсегда избавить мир от ужасной тьмы. Тобишь от меня.

— Первая часть истории правдива?

— Нет. — Он чуть задумчивее добавил: — Не полностью. Если тебя это порадует, то мечом ты меня не пронзала. Но… — Люций поднял указательный палец. — Между прочим, твой брат много раз пытался. Чужими руками. У самого смелости не хватало встретиться.

— Почему Фредерик хотел это сделать?

— Это ты мне сама скажешь, Сара. — Он вдруг приблизился и прошептал: — Когда все вспомнишь. А еще я жду не дождусь, когда ты вернешься в свое тело… Что ж, наверное, нам пора.

Див прошел к потрескавшимся деревянным дверям и открыл одну из створок. По ту сторону оказался лес, но редкие деревья лишь обступали строение, а сразу за ними виднелись стены крепости. Окна помещения были занавешены белой тканью, поэтому я до сих пор даже приблизительно не понимала, в какой части форта находилась.

Осмотрев в последний раз покрытые пылью вещи, я ощутила смешанные чувства. Зачем надо было собирать это все в одном месте?