Сон на золе (СИ)

— Молодец. А теперь слушай внимательно. Ты сейчас в относительной безопасности, но если начнешь шуметь, то измененные найдут тебя и убьют. Понял? Главное — не шуметь. Скажи, что понял меня.

— Понял, — мысленно выдал я.

— Сейчас я выведу видео с одной из камер.

Интерфейс биоблока наконец–то обрел черты, после чего в углу появилось изображение в серо–белых тонах. Ночная съемка. Увидев себя со стороны, я не удержался от того, чтоб еще раз дернуться. На мне не было одежды. Вообще. К тому же сидел я на мокром полу, искривленном градусов этак на сорок пять. Тяжело было соотносить изображение из стороннего источника со своими осязанием и шалящей вестибуляркой. Но, стоило признать, получив хоть какое–то представление об окружении, я начал понемногу успокаиваться.

— Теперь я подключу вторую камеру. Не пугайся, опасности нет.

Легко сказать. Новая картинка с другого ракурса показала, что в каком–то метре от меня лежит туша измененного. И не одна. Рефлекторно я подался назад, вжавшись спиной в какую–то холодную пластину. Три твари напротив меня, среди которых лежала и моя старая знакомая, были упакованы в непонятный прозрачный материал. Что–то вроде полиэтилена, только очень плотного. На мордах у тварей были маски, а внутри «пакетов» тянулось множество трубок.

— Они мертвы. Угрозы нет.

Я присмотрелся. Действительно, вроде бы как никто из чудищ не дышал. Чувствуя, как в след за утихшей паникой меня потихоньку начинает пробивать озноб, я прижал колени к груди и обнял их куками.

— Ева, родная, какого черта тут происходит? Где я?

— Расспросы могут немного подождать, — продолжала командовать моя напарница. — Видишь, справа от тебя, там, где заканчиваются ячейки с телами, начинается ряд сидений?

Я присмотрелся к видео, любезно раскрытому Евой на весь интерфейс. Да, действительно, видно половину ближайшего посадочного кресла. Но чтоб добраться туда, потребуется карабкаться вверх по наклонному полу.

— Над вторым от тебя сидением есть закрепленный шлем. Камеры с той стороны больше не функционируют. Поэтому тебе придется доставать его вслепую.

— Зачем мне шлем?

— Чтобы не чувствовать себя кротом. На нем установлены визуальные комплексы, в том числе прибор ночного видения.

— Ладно, — я привстал, пошатываясь в кромешной темноте. Руки дрожали, словно у алкоголика со стажем. Слабость в ногах тоже не придавала оптимизма. — Этот шлем закреплен какими–то хитрыми фиксаторами?

— Стандартный закрытый шлем, как в вирт–играх. Снимешь с тела и наденешь.

— С тела?! — опешил я, едва не выпалив это вслух. — Так, Ева, я с места не сдвинусь, пока ты не объяснишь мне, что произошло, и где я нахожусь.

На несколько секунд воцарилась тишина, но потом напарница сдалась:

— Люди слишком уперты, но я поняла. Только учти: времени у нас может быть в обрез.

— Хорошо, я карабкаюсь, а ты рассказывай, — предложил я компромисс.

— Принято. Что последнее ты помнишь?

— Кажется, я видел, как парни в черном тащили тело Вероники Павловны… точнее измененного. А потом… меня оглушили?

— Верно, силовики Аргентума доставили тебя сюда, в свой транспорт. Затем раздели и поместили в стазисную ячейку.

— Известно, что им от меня было нужно?

— Данные отсутствуют.

— Ну да. Понахапали народа и консервируют себе, — проворчал я, пробираясь мимо жуткого пузатого тела. — Черт, скользко–то как.

— В остальных ячейках находятся измененные, а также обычные люди.

— Люди? Здесь есть еще выжившие?

— Конкретно сейчас ты единственный живой организм внутри этого транспортного средства.

— И на кой кому–то потребовались дохлые твари и трупы людей?

— На момент погружения, все они были живы.

Мои глаза округлились, а вцепившаяся в кресло рука чуть не соскользнула. Да какого хрена здесь вообще происходит? Я не успел обрушить на Еву длинную тираду, поскольку напарница поспешила меня перебить: