Сон на золе

Слушая солдата, я тем временем вертел в руках доставшийся мне экземпляр. Вроде бы и кустарная поделка — но выглядит довольно неплохо. Снаружи все экранировано пластиком. Судя по характеристикам, на вооружение такое бы не взяли, но охотники оценили бы.

— В магазине умещается всего десять патронов. Как я сказал, Рельса жрёт заряд как не в себя, поэтому магазин комплектуется батареей. Ага, это вот этот бидончик снизу. Там заряда как раз на десять выстрелов. Сам понимаешь, это все упирается в вес. Но, в любом случае, Рельса — наше основное оружие для работы в городе. Тут тишина важнее огневой мощи. Оружие все еще экспериментальное, как и костюмы для города, идет штучными экземплярами. Так что постарайся не угробить.

Я кивнул, а солдат пощупал шишку на своей голове, доставшуюся от догматов. Все давно было обработано медгелем, и пару таблеток от головной боли мужчина тоже принял, но, похоже, травма давала о себе знать.

Брас встал и протянул мне руку, помогая встать:

— Отдышался? Больше сидеть нельзя. Надо двигать. Запомни: я впереди, ты сзади. Старайся идти след в след. Я один не смогу все контролировать. Поэтому больше внимания на правую сторону, и периодически поглядывай назад. Погнали!

По ощущениям сил не было вовсе. Хотелось отмахнуться и послать все к чертям, но вместо этого я поднялся на ноги. А затем, скрипя зубами, заставил себя переставлять их.

Местность казалась пустующей даже по меркам мертвого города. Никакого движения. Создавалось впечатление, что даже ветер обходит эти улицы стороной. Из–за давящей тишины каждый шаг слышался в разы громче. По заветам солдата мы старательно обходили все лужи и свежую грязь. Остановились только когда совсем стемнело. Брас увел нас окольными путями, выбирая дорогу исключительно по наитию. Основной принцип — двигаться подальше от того направления, с которого пришли измененные. Поэтому мы успешно добрались до противоположной окраины спального района, когда серое вечернее небо снова начали затягивать плотные тучи, делая дальнейшее продвижение опасным. Оставалось надеяться, что нового дождя не случится.

Забились в комнатушку одного из полуразваленных зданий. Солдат поставил на подходе пару элементарных сигналок, разведал пути отхода. Потом он коротко пояснил мне, что ночевать в мертвом городе остаются только идиоты, или особо отбитые ребята. Понимая свою бесспорную принадлежность к первой группе, я со спокойной душой заснул.

Проснулся сам часов через пять. Брас сидел у окна, поглядывая через оптику на улицу. Не знаю, пожалел ли меня солдат, и поэтому не поднял на ночную вахту, но сон ему требовался не меньше моего, особенно после полученного ранения. Спорить он не стал, и до утра дежурил уже я. Очень хотелось есть. Чтобы хоть как–то успокоить голод, закинулись по таблетке сухой воды и двинулись дальше.

Просторные дворы, в которых когда–то беспечно бегали дети, закончились. Я огляделся, понимая, что вроде бы бывал здесь раньше. Когда–то мы присматривали себе квартиру как раз там, где спальный район граничил с бизнес–центром. С моей позиции в километре еще виднелась широкая эстакада, прикрытая по бокам звукопоглощающими панелями. Точнее ее развалины. Похоже, там тоже хорошенько повоевали. Насколько я помнил, одна из спускающихся с эстакады дорог вела прямехонько к развилке возле железнодорожного вокзала в Мурановском районе. А с этой развилки до войсковой части — двадцать минут пешком, если не меньше. Высказал свои соображения Брасу, но тот категорически отказался, замахав свободной рукой.

— Нельзя. Слишком открытая местность. Нас там будет видно за несколько километров.

— И что ты предлагаешь?

— Сделаем небольшой крюк. Мы с тобой не можем позволить себе спокойно ночевать в городе. Это было рискованно даже для нас с ребятами при полной боевой группе. Плюс, провианта у нас тоже нет…

При воспоминании о еде мой желудок грустно и громко заурчал. Проигнорировав этот звук, солдат продолжил:

— Предлагаю пересечь шоссе, пройти по Ясной улице на северо–восток. А следом попробуем прошмыгнуть по самой кромке Цветка. Места там не очень полезные для здоровья, но измененные туда тоже ходить не любят.

— Погодь, — встрепенулся я. — Это там, где взорвалась станция холодного синтеза? Не ты ли говорил, что Цветок — гиблое место? Что в том районе не только все фонит после взрыва, но и аномалии на каждом шагу?

— Говорил, — не стал спорить солдат, — но это ничего не меняет. Не думаю, что вдоль его границ ситуация настолько плохая.

— Думаешь? Ты там не бывал что ли?