Сон № 9

– Да что угодно. Заспиртовал бы его и хранил в эмалевой шкатулке: идеальная штука, чтобы ковырять в носу на светских раутах. А какой предмет для разговора! «Знаете, он некогда принадлежал печально знаменитому Юдзу Даймону…»

– Спасибо, для ковыряния в носу я как-нибудь своим пальцем обойдусь. И вообще, – я неопределенно машу рукой, – я же по своей воле туда вернулся, ты тут ни при чем.

– Кстати, я тебе купил десять пачек сигарет, чтоб хватило, – говорит он; похоже, все еще не определился, хочу я его убить или нет. – Если бы я отрубал себе палец всякий раз, когда приходилось извиняться, то давно остался бы с беспалыми культяшками. Там «Мальборо». Помнится, в знаменательный день нашего знакомства в бильярдном зале ты курил «Мальборо». А твой домовладелец решил, что с гитарой тебе будет веселее, так что я ее тоже привез. Она внизу, в коридоре. Ну, ты как вообще?

Как я? Вообще-то, странно, но больше не сержусь.

– Спасибо, – говорю я.

Он пожимает плечами:

– Ну, учитывая…

Я пожимаю плечами:

– Пойдем в сад, покурим.

Как только я начинаю свой рассказ – с того, как усадил Даймона в такси, – то не могу остановиться до самого конца – когда Бунтаро усадил меня в свою машину. По-моему, я еще никогда так долго не говорил. Даймон не перебивает, только прикуривает нам сигареты и приносит пиво из холодильника. Я рассказываю ему даже про отца и зачем я вообще приехал в Токио. Заканчиваю рассказ уже на закате.

– Самое странное, – говорю я, – это отсутствие шумихи в прессе. Человек сорок погибли – и не тихой смертью, заметь, а со взрывами и пальбой, как в боевиках, – и никто об этом ни гугу.

Пчелы изучают колышущуюся лаванду.

– Разборки якудза лишний раз подтверждают тупость полицейских и продажность политиков. Что, как всем известно, чистая правда. Но если признать это публично, у токийских избирателей может возникнуть вопрос, зачем они платят налоги. Так что телевидение к таким вещам близко не подпускают.

– А газеты?

– Журналистам скармливают сообщения о победах и поражениях в верхах. Настоящие репортеры-правдоискатели – в черном списке, их не пускают на пресс-конференции, поэтому газеты не держат их в штате. Правда ловко?

– Тогда зачем вообще новости?

– Люди хотят комиксов и сказок. Ой, глянь, стрекоза! В древности поэты-монахи определяли неделю и месяц по цвету и блеску стрекозьих – как их там? – фюзеляжей. – Он поигрывает зажигалкой. – A своему домовладельцу ты тоже все рассказал, без купюр?

– Ну, я не упирал на зверства. И не стал говорить, что собирались сделать с его женой, раз тот, кто этим угрожал, тоже убит. До сих пор боюсь, что рассказал слишком много и теперь его замучают кошмары.

Даймон кивает:

– Ну, иногда, что ни сделаешь, все худо. В таком случае лучший выход – выбрать меньшее из двух зол. Тебе, наверное, все это до сих пор снится.

– Я вообще не очень много сплю. – Открываю банку пива. – А у тебя какие планы?

– Папаша считает, что мне нужно на время исчезнуть, и это единственное, в чем я с ним согласен. Так что утром я лечу в Штаты. С женой.

Я чуть не давлюсь пивом:

– Ты женат?! С каких пор?

Даймон смотрит на часы:

– Уже пять часов.

Я впервые вижу его искреннюю улыбку. Да и то на миг.

– Мириам? Кан Хё Ён?

Улыбка исчезает.

– Ее настоящее имя Мин. Его знают очень немногие, но мы перед тобой в долгу. Кстати, я не знал, что она познакомила тебя со знаменитым ударом ногой.

– Угу, я все пришил обратно. Мин, говоришь? У нее каждый раз новое имя.

– На этот раз – постоянное.

Мы чокаемся банками пива.

– Поздравляю. Скоропалительная, э-э, свадьба.

– В том-то и смысл тайного брака.

– А я-то думал, вы ненавидите друг друга.

– Ненавидим… – Даймон внимательно изучает свои руки. – Любим.

– Твои родители знают?

– Они уже лет десять живут каждый своей жизнью – естественно, соблюдая все приличия. – Даймон поигрывает зажигалкой. – Так что больше не имеют права давать мне советы по поводу моей личной жизни.

– Значит, тебе пора возвращаться к, э-э, Мин-сан?

– Да, мне еще нужно забрать билеты на самолет. Слушай, а покажи фотографию отца?

Я достаю ее из бумажника. Даймон внимательно изучает снимок и мотает головой:

– Нет, я его никогда не видел. Вот что, я спрошу своего папашу: может, он знает, как связаться с детективом, услугами которого пользовался Морино. Как правило, якудза обращаются к ограниченному кругу надежных, проверенных лиц. Не могу обещать наверняка, в полицейском департаменте и в мэрии сейчас полный кавардак, никто не знает кто, когда и с кем. Вдобавок поговаривают, что Цуру вернулся, правда частично лишившись памяти и рассудка. Он явно нужен кому-то в качестве подставного лица. В общем, я постараюсь. Потом будешь действовать сам, но, по крайней мере, сможешь придумать план «Б».

– План «Ж». Любой намек лучше, чем ничего.

Мы идем в коридор. Даймон обувает сандалии.

– Что ж…

– Что ж, счастливого медового месяца.

– Вот что мне в тебе нравится, Миякэ.

– Что именно?

Он садится в свой «порше» и машет рукой.

– Связать ее! – завывала часть толпы.

– В духовку ее! – завывала другая. – Запечь ее с картошкой!