Сон разума

Она вышла из дома с намерением почитать часок где-нибудь на садовой скамейке и сбить дурное настроение, но вместо этого бесцельно бродила по улицам и никак не могла остановиться. Неосознанно выбрав привычный маршрут, она очутилась в сквере перед домом Квасниковых, где наконец решилась разместиться со своей книжкой. Как назло, сюжет был нудно и академично запутан, и ее к тому же то и дело отвлекали собачники, подходившие поболтать уже на правах старых знакомых.

В результате Карина все же скоротала время до начала сумерек. Она уже собралась уходить, когда к ней подсел молодой человек с нахальной, но благодушной улыбкой:

— Не узнаете?

— У меня хорошая память, — усмехнулась она, — вы поблизости торговали пивом и продали нам обрезок бутылки, — она поднялась, — мне пора.

Парень встал тоже:

— А я еще много чего об этом знаю… о чем вы тогда спрашивали. Интересуетесь?

— Да, если недолго. Что же вы об этом знаете?

— А то, что вам очень сильно дурят голову.

— Что за чепуха? Кто дурит?

— Вы так не поверите, мне надо вам показать. Я здесь рядом живу, через три дома, вон там, — он показал рукой, — зайдете?

— Нет, мне не по пути, спасибо.

— Вы только не бойтесь, я вам ничего не сделаю.

— Я не боюсь, — пожала плечами Карина, — но мне не по пути.

— Я же этого вашего… муж он вам или… так? Я его давно знаю, он адвокат, Защищал меня по одному дельцу.

— Почему же он вас не вспомнил?

— Я вот и говорю: пойдемте, все объясню, все покажу.

— Ладно, пошли.

Он привел ее в грязную однокомнатную квартиру, заваленную коробками, мешками и ящиками, — судя по всему, он не только торговал пивом, но и спекулировал чем придется, а может, сбывал краденое.

— Садитесь. — Он широким жестом пригласил Карину к столу с переполненной пепельницей и недоеденными бутербродами на клеенке.

— Не хочу, спасибо, — отказалась она, — я на одну минуту. Что вы хотели мне показать?

— Ну нет, обижать не надо. Свои дела делай, а обижать не надо. — Он потянулся к Карине, явно собираясь усадить ее насильно.

— Хорошо, хорошо, — она села на стул, — так в чем дело?

— Не гони машину, я, как-никак, с работы. — Парень тоже уселся, и Карина с некоторым опозданием заметила, что он затыкает собой единственный проход, ведущий от нее к двери. Не то чтобы она его боялась, но ни одна из героинь читанных ею романов не позволила бы усадить себя таким образом.

Парень тем временем, пошарив рукой на полу, выставил на стол бутылку с жидкостью неопределенного цвета и налил Карине и себе в плохо вымытые рюмки.

Дождавшись, когда он выпьет, Карина спросила, слегка растягивая слова, — эта манера у нее появлялась, когда ее основательно выводили из себя:

— Так вы объясните или нет, в чем дело?

— А вот в том и дело, — парень ухмыльнулся, — что твой старикан дурит тебе голову.

Он поднялся и принес из угла комнаты коробку с разрезанными на части бутылками:

— Вон сколько бутылок перепортил, пока ровный срез не получился… ну тот, что вы у меня взяли. Смотри, как делается: сначала линию намечаю напильником, потом нитку со спиртом. Поджег, под кран — и готово. Это мне твой старикан заказал.

— Я вам не верю.

— Дело хозяйское. А ты вот это тогда почитай. — Он протянул ей сложенный вчетверо замызганный лист бумаги.

Она развернула его и стала читать — это было описание эпизода с Колей Квасниковым и его бластером, изложенное этим парнем три дня назад.

— Ты что думаешь, я мог бы сам замастырить такую телегу? Я тогда удивился, а на кой это вам, спрашиваю. Так, говорит, розыгрыш.

Увы, и без его пояснений Карине было ясно: этот текст появился из пишущей машинки Самойлова.

— Это и был розыгрыш. — Она сложила листок и хотела его спрятать в сумку, но парень, с неожиданным для его расхлябанной пластики проворством, перегнулся через стол и выхватил у нее листок:

— Ну нет, я подставляться не собираюсь.

Карина поднялась, она чувствовала, что может не справиться с захлестнувшей ее яростью. Ей нужно было остаться одной.

— Да не суетись ты, давай расслабимся, — свойским тоном продолжал парень, не понимая, что с ней происходит, — твой старикан тебя надурил, и ты его подури. А я уж постараюсь, чтобы тебе в кайф было.

— Вы что, совсем рехнулись? — Карина встала.

— Ты, главное, не трепыхайся. От меня все телки кипятком писают, еще сама прибежишь, просить будешь.

— Пошел прочь, скотина, — тихо, почти шепотом сказала она.

— Ишь ты, сучка, я к тебе всей душой, а ты во как заговорила! Динамить меня не выйдет, так что давай по-хорошему. — Он сделал шаг вперед.

Карина попятилась, загородилась стулом и забилась в угол — дальше отступать было некуда. Парень схватился за стул, но сделать с ним ничего не успел.

— Руки вверх и лицом к стене! — отчеканила Карина, наставив на него пистолет.

— Это ты брось, тебе за это знаешь что будет? Убери пушку. — Он снова взялся за стул и начал его отодвигать.

— Первый предупредительный, следующий боевой, — быстро, как заклинание пробормотала Карина, нажимая на спуск.