Сон разума

— Он не всегда был таковым. Когда-то, лет пятнадцать назад, он отвечал за снабжение секретных подземных объектов в окрестностях Смольного, такая версия бытует в «Крекинге». Тогда-то, вероятно, из него и сделали зомби.

— Что еще? — продолжала она размышлять вслух. — Нам теперь понятнее поведение Николаева. Его выдумка с распусканием слухов уже не кажется столь наивной, как вначале. Он, видимо, знал, что Холщевников ходил по врачам, и опасался снижения эффективности кодирования. Он хотел, чтобы сама атмосфера дома постоянно напоминала о самоубийстве.

Когда они вышли на улицу, Карина неожиданно спросила:

— Хочешь, скажу, о чем сейчас думаешь?.. Что если бы Николаев мог сам запустить лапу в тот самый сейф, он взял бы всего одну вещь — видеокассету.

— Ошибаешься, дорогая. Я об этом думал в кафе все время, а не только сейчас… Но пока ничего умного не придумал.

К вечеру погода наладилась, стало тепло, и они медленно брели по бульвару под темной зеленью тополей.

— А я вот о чем думаю… — начала она фразу и сама себя перебила скороговоркой, — сейчас скажу, и больше об этом не будем… Я пытаюсь представить, каково это — знать, что в любую секунду тебя могут выключить, как пылесос. Унизительно, правда? Ты уже не человек, а Кощей, и у кого-то в кармане яйцо с твоей смертью… Послушай, ты заметил, что в этой истории с каждым персонажем связана своя сказка? С безумным стариком — список кораблей, Илиада, с Николаевым — Али-Баба и сорок разбойников, а с Холщевниковым — Кощеева смерть. Не жизнь, а прямо сказка за сказкой. Жаль только, каждая следующая страшнее предыдущей.

— Не нужно обобщать, дорогая. Следующая сказка будет про Микки Мауса.

— Да, хорошо бы, чтоб не про упырей.

Сон разума

Человеку дано природой пять органов чувств, но о некоторых людях говорят, что у них есть шестое чувство, не в литературном, а в буквальном смысле. Наука отрицает такую возможность, исходя из несокрушимого принципа «Не доказано, значит, не существует».

Александр Петрович Самойлов, лояльно относясь к общепризнанным точкам зрения и, в частности, к выводам науки, все же относительно себя самого не сомневался: он обладал шестым чувством. Он непосредственно ощущал любую опасность, угрожающую его персоне, и даже мог указать соответствующий орган восприятия, а именно позвоночник, или, выражаясь более научно, спинной мозг. Во всякой потенциально опасной ситуации, например поднимаясь по трапу самолета, он чувствовал в позвонках неприятный холодок и в зависимости от зоны его распространения мог судить о техническом состоянии данного летательного аппарата. Большинство знакомых адвоката принимало его специфическую одаренность за обыкновенную трусость, но он-то знал цену этому уникальному свойству своей натуры.

И вот теперь, сразу после собственной свадьбы, когда человеку полагается быть счастливым и беззаботным, его не покидало ощущение неопределенной, но реальной угрозы. Причем он, увы, не мог поделиться своими страхами с женой, опасаясь выставиться в ее глазах трусом уже в самом начале семейной жизни.

Виной всему была видеокассета, попавшая в их руки, в общем-то, случайно, о которой они ничего не знали, кроме того, что из-за нее убили человека. На обычных бытовых видеоплейерах кассета изображения не давала, хотя, несомненно, содержала какую-то запись. Привычка адвоката, обращаясь к специалистам, иметь дело исключительно с людьми высочайшей квалификации подсказывала пристроить кассету для исследования в солидную фирменную лаббраторию, но Александру Петровичу это казалось рискованным. Тем не менее с кассетой нужно было что-то сделать в ближайшие дни, до отъезда в свадебное путешествие, и он принял решение, продиктованное осторожностью.

На одной из кафедр Электротехнического института работал молодой человек по имени Натан Фавилович, в обязанности которого входил присмотр за электронными приборами учебной лаборатории и мелкий их ремонт. Получая мизерный оклад, он брал левые заказы, за которыми засиживался вечерами в тесном закутке позади основной лаборатории. В свое время его порекомендовали адвокату как умельца, способного возродить к жизни любой электронный аппарат. Постепенно Александр Петрович привык доверять ему даже самые экзотические экспонаты своей коллекции звукозаписывающей и воспроизводящей аппаратуры. Фавиловичу хватало нескольких дней, чтобы заставить работать какую-нибудь похожую на макет гробницы немецкую радиолу времен Третьего рейха, снабдив ее раздобытыми невесть где музейными грибоподобными радиолампами, и, самое невероятное, качество звука в результате было не хуже, чем у последних моделей «Грюндига».