Сон разума

Тотчас исчезли грязь, серые стены и голые лампочки, в миг пропал, растворился в воздухе весь безобразный лестничный интерьер, остался только камень. Он вблизи окружал себя нежно-розовым мерцанием, разбрасывал вдаль кинжальные лучи ярчайшего красного цвета, создавал в пространстве прихотливый рисунок из темноватых бордовых отблесков и играл еще множеством свечений и оттенков, которым не было ни числа, ни названия. Александру Петровичу казалось, эта симфония красных тонов включает в себя весь свет и все звуки мира, и он на какое-то время забыл о том, о чем помнил в любую секунду обычного бытия, — о своих болезнях, деньгах и делах.

Профессор Горн, глянув на лицо адвоката, увидел, что он понял камень, и разом простил ему и неверие, и некоторую верткость, и отлынивание от общей работы.

— Теперь вам понятно, почему из-за крупных камней люди склонны терять разум? — спросил он, чтобы вывести адвоката из транса.

Не дождавшись ответа, профессор поместил рубин в нашедшийся у него замшевый мешочек и сунул его в карман.

Что же это такое, размышлял адвокат, спускаясь по выщербленным, истертым ступенькам, прямо гипноз какой-то… страшная штучка.

Относительно того, как поступить с добычей, разногласий у них не возникло. Оба знали, что рубин приобретен и ввезен незаконно и подлежит конфискации; оба знали, что подобные камни с момента находки являются собственностью государства, а нашедший может рассчитывать в лучшем случае на вознаграждение; наконец, оба знали, насколько опасно даже недолго держать такую вещь дома. Камень повезли прямо в лабораторию Горна. Собственноручно выписав адвокату пропуск, профессор провел его в свой кабинет. Он тут же положил камень на электронные весы, затем принялся его обмерять, явно намереваясь немедленно заняться исследованиями. Адвокат воспротивился этому: во-первых, для работы время позднее, во-вторых, после совершенных подвигов им просто необходимо немного расслабиться. Камень водворили в личный сейф профессора, и он, по совету адвоката, написал расписку в том, что принял на предмет экспертизы вещественное доказательство — камень розовой окраски, предположительно рубин, с нестандартной восточной огранкой «шестиугольник», весом сто сорок семь карат и размерами двадцать восемь на двадцать три миллиметра. Официальный запрос на экспертизу адвокат обещал оформить на следующий день.

В ресторане, за коньяком, профессор поделился возникшей у него дилеммой. С одной стороны, служебная этика требует столь редкий камень немедленно передать в хранилище, что само по себе естественно, ибо у этого рубина другой дороги все равно нет. Но с другой стороны, в хранилище можно что-нибудь делать лишь в рабочее время, то есть днем, а с этим камнем надо бы пообщаться и вечерами, и ночью.

Тут Александру Петровичу представилась возможность доказать, что юристы тоже не лыком шиты. Все предельно просто, нужно только составить показания таким образом, что камень нашел адвокат Самойлов, а профессор Горн присутствовал при сем в качестве свидетеля. При такой постановке вопроса в сейфе эксперта Алмазного фонда хранится никакой не редкий рубин, а некий кристалл, присланный из уголовного суда для проверки, и стать рубином этот минерал может лишь по окончании экспертизы, которая будет длиться ровно столько, сколько будет длиться.

— Удивительно! — восхитился профессор. — Это же Алиса в стране чудес! Абсурд, а звучит убедительно.

— Одного не понимаю, зачем вам работать ночью? — поинтересовался адвокат. — Почему нельзя попросту опустить шторы на окнах?

— Святая простота, — ласково улыбнулся ученый. — Ночь отличается от дня не только тем, что темно. Днем мы находимся в мощных излучениях солнца, нас бомбардирует множество разных частиц, происходит ионизация воздуха, меняется магнитное поле… и еще многое… За шторами от этого не спрячешься. А вот ночью выступают на сцену эффекты второго порядка, начинается игра тонкостей.

— А это не опасно, ночью, — встревожился Александр Петрович. — Вдруг он вас… извините…

Откинувшись в кресле, Вадим Михайлович долго и громко смеялся:

— Ну спасибо, развеселили… Я же всю жизнь имею дело с камнями… Вы, наверное, знаете — горожанин, если он вдалеке от врачей, может погибнуть от укуса простой гадюки. А специалисты спокойно укладываются спать с кобрами. Я — специалист в данном случае.

— Но ведь оно… то, что в этом камне… не зависит от человека? Подавляет его, что ли?

— Разумеется, нечто вроде гипноза. Резонансные замыкания в нервной системе. Но подверженность им зависит от интеллектуального индекса индивидуума, а я, ко всему, заранее знаю, чего можно от него ожидать. Так что все преимущества на моей стороне. Если вам этого мало, — он улыбнулся с некоторым лукавством и коснулся пальцем оправы очков, — добавлю, что у меня здесь стоят поляроиды, они исключают возможность всяких таких явлений.

— Ну что же, вы меня успокоили, — задумчиво произнес Александр Петрович.