Сон разума или иная реальность

Термин фрактал появился в 1977 году, с выходом в свет книги Б. Мандельброта «Фрактальная геометрия природы». Слово фрактал имеет латинский корень fractus – состоящий из частей, фрагментов. Мандельброт определил фракталы как «структуры, состоящие из частей, которые в каком-то смысле подобны целому». Фракталы быстро стали популярны, не в последнюю очередь благодаря красочным компьютерным иллюстрациям Мандельброта.

Из рукотворных, математических фракталов известны кривая, или снежинка Хельги фон Коха, треугольник, или решето Серпинского, и другие, строящиеся с помощью некоторого алгоритма, примененного к кривой, или поверхности.

Бесконечные повторяющиеся тексты и их модификации тоже являются фракталами:

«У попа была собака, он ее любил.

Она съела кусок мяса, он…» и так далее, ну, вы сами знаете…

Литературный фрактал – «Сон во сне», чтО и на самом деле может происходить в той действительности, чтО предстает перед человеком во сне. Существует целый ряд произведений, в которых повествуется о снах, неотличимых от действительности, которые оказываются частью иного сна, а те – еще одного, так что всякое пробуждение приводит героя в новую сновидческую реальность.

Это ощущение, вероятно, испытывали многие в собственной жизни, и многие писатели пытались провести читателя коридорами вложенных снов в своих произведениях – среди них Г.Майринк в «Големе»: «Когда люди подымаются с ложа сна, они воображают, что они развеяли сон, и не знают, что становятся жертвой своих чувств, что делаются добычей нового сна, более глубокого, чем тот, из которого они только что вышли». Фантасмагорическую последовательность пробуждений от сна во сне приводит С. Лем в одном из романов из серии «Приключения Ийона Тихого».

Одним из примеров такого рода представлений может служить стихотворение Э.А. По «Сон во сне», с чьими элегическим размышлением контрастирует настроение стихотворения С.Кирсанова, в котором череда вложенных один в другой снов представляется смертельным кошмаром, из которого нет выхода:

«Кричал я всю ночь.
Никто не услышал,
никто не пришел.
И я умер.

Я умер.

Никто не услышал,
никто не пришел.
И кричал я всю ночь.

– Я умер! —

кричал я всю ночь.
Никто не услышал,
никто не пришел…

Эти перестановки осуществляются не как различные возможности, а как бесконечная череда вложенных один в другой замкнутых, циклических возвращений, дурная бесконечность ночного кошмара.

Еще один вид литературных фракталов можно назвать нарративными

(Наррати;в (англ, и фр. narrative-исторически и культурно

обоснованная интерпретация некоторого аспекта мира с некоторой позиции) фракталами, поскольку они соотносятся не с умственными схемами, а с существующими или мнимыми произведениями визуального искусства.

В XVII–XVIII веке получил распространение жанр «кабинетов», или «кунсткамер». Ряд картин известных художников представляют собой изображение множества картин внутри картины – барочные галереи, кабинеты, или кунсткамеры, на которых изображаются другие картины или собрания картин, как на знаменитых «Менинах» Веласкеса или картинах Дж.-П.Паннини.

В книге Ж.Перека «Кунсткамера» рассказывается о картине, изображающей зал художественной выставки, к экспонатам которой принадлежит и сама эта картина. На этом изображении – снова все картины выставки, включая и картину «Кунсткамера», и так далее, всего шесть уменьшающихся копий, видимых невооруженным глазом, и еще две, которые можно рассмотреть в лупу: «Все картины воспроизводятся снова, и так – несколько раз; при этом точность изображения сохраняется и на первом, и на втором, и на третьем уровне, – до тех пор, пока рассматриваемые произведения не превращаются в крохотные точки».

Причём утверждается, что даже шестая, в несколько миллиметров копия, сохраняет детали оригинала. Но на самом деле копии не воспроизводят оригинал тождественно, детали изображений варьируются или исчезают, чайник превращается в синий кофейник, боксер-победитель на одном уровне изображения в следующей копии лежит на ковре, лютнист превращается во флейтиста, пустынную площадь на следующем уровне заполняют другие объекты и пр…

Множественные варьирующиеся копии бесконечно схожи с оригиналом, которого нет, никогда не было и не будет, это – фальшивка, симулякр творения. Попытки восстановить оригинал по подобиям заведомо обречены на неудачу, ибо оригинала никогда не существовало, а фальшивые копии созданы с изначально лживой целью.

Не так ли и в наших снах? Фрактальные структуры, отражая реальную жизнь и жизнь миров многоуровневой Вселенной, сами являясь фракталами, одновременно становятся симулякрами жизни.