Сон смерти

— Я не думаю, что игнорирование проблем заставило их уйти, — говорю я, это моё послание только для Сиерры. — Учить детей правильно относиться к вещам — это лучший путь. Чего бы это ни стоило.

Я выразительно смотрю на Сиерру, и хотя она на несколько секунд встречается со мной глазами, она отводит взгляд и не отвечает.

Теперь, когда всё сказано и сделано, мне трудно простить её за то, что она отправила меня, чтобы раздобыть одежду для Дафни, всё время скрывая правду. Если бы не Софи, ложь-недомолвка Сиерры стоила бы моей маме её жизни.

— Я не думаю, что это то, что нам нужно сейчас обсуждать, — говорит мама, сжимая мою руку. — Медсестра просила позвать её, когда ты проснёшься. Ты готова?

Мне нравится, что даже с приказами медсестры немедленно позвать её, моя мама останавливается и спрашивает, что мне нужно. Что я хочу. Всегда ставя меня на первое место.

И в этот момент я точно знаю, что мне делать.

Глава 32

Приходит медсестра, чтобы помочь мне одеться и поместить мою руку в специальную повязку, которая будет держать её неподвижной поперек груди. Она показывает мне, как работать со всеми ремнями и липучками, и предупреждает, что для этого нужна практика. Это будут очень длинные шесть недель. Тем более, что это правая рука, и я правша. Поскольку медсестра копошится с длинным списком вещей, я должна быть осторожна, я смаргиваю слезы из-за того, как мало я буду в состоянии делать самостоятельно, пока это заживает.

Но, может быть, я это заслужила. Разве я не вмешивалась? Чего добилась? Связываться с будущим — такое неблагодарное дело. Я действительно думаю, что иногда мне сносит крышу. Я рада, что сейчас у меня есть Софи; Я думаю, что мы можем многому научиться, соединяя наши… таланты. И я узнала, как помочь Софи быстрее восстановить силы. Но только после того, как подтолкнула её на грань смерти.

И все потому, что я защищала маленькую девочку, которая нуждалась в большей помощи, чем я могла ей предоставить.

Она получит это сейчас, хотя бы. Это я сделала?

Я даже не знаю. Но тот факт, что десятилетняя девочка способна сделать то, что она сделала, а также то, с какими вещами разбирается Софи — это пошатнуло мою веру в человечество.

Когда медсестра уходит, дверь широко открывается, чтобы пропустить коляску моей мамы. Сиерра скользит позади неё, а затем…

Линден.

— На улице стоит несколько репортёров, — вежливо говорит Сиерра, — но я не думаю, что он один из них.

Линден напряжённо улыбается, когда Сиерра вопросительно смотрит на меня, ожидая какого-то указания, что она сделала правильно.

Я слегка киваю, на самом деле не имея это в виду.

— Что ж, — говорит мама, — мне нужно заполнить несколько документов, и Сиерра собирается подогнать машину. Это не займет слишком много времени. — Её глаза блуждают от Линдена, а затем снова ко мне, и она говорит: — Мы захватим ужин в Луиджи по дороге домой, нам нужно поговорить. Они отправят детектива позже вечером, и я хочу слышать всю историю до этого. Мама-тон в её голосе был тяжел, но она более чем терпелива. Я уверена, что и Сиерра могла рассказать основные детали.

Все же. Музыка с которой придётся столкнуться.

— Десять минут, — говорит мама и Сиерра открывает дверь, и они выскальзывают вместе

Звук закрытия защёлки двери снова кажется эхом вокруг комнаты. Линден шагает вперёд, протягивая коробку с синей лентой сверху.

— Я принёс это тебе. Я имею в виду, я знаю, что ты на самом деле не будешь здесь слишком долго, но я помню, когда я проснулся, я умирал голода. И еда здесь отстой.

— Спасибо, — искренне говорю я, заглядывая внутрь. Пара шоколадных батончиков, смесь сухофруктов, вяленая говядина, упакованные брауни и булочка с корицей, из-за чего мое сердце заболело.

И мой желудок заурчал.

Я так голодна.

— Было бы совсем грубо, если бы я… — Мой голос затихает, и я жестом показываю на коробку.

— Нет, абсолютно! Пожалуйста, действуй. — Я рылась в коробке, когда он добавляет: — Это, наверное, к лучшему. Ты можешь жевать, и я могу поговорить. Потому что у меня есть что сказать.

Ох.

Мои пальцы обхватывают один брауни. Если и бывает время для успокаивающей еды, это оно. Инстинктивно моя правая рука пытается дотянуться к пластиковой обертке, но всё, что она делает, это издаёт толчок боли от плеча до кончиков пальцев, когда моя рука безрезультатно отталкивает повязку. Низкий стон вырывается из-за моих стиснутых зубов.

— Давай я тебе помогу, — предлагает Линден, и я чувствую себя самым большим мудаком в мире, когда он разворачивает десерт и осторожно кладет его в мою левую руку. Я запихиваю кусочек брауни в рот, чтобы не извиняться. Снова.

О Боже, шоколадные небеса.

— Сколько швов? — спрашивает он.

Я быстро глотаю.

— Сорок восемь. Десять на ладони, двенадцать на предплечье и двадцать четыре в плече.

— Это сорок шесть.

Я смеюсь, помимо своей воли.

— Ну, очевидно, я понятия не имею, тогда.

— Я слышал… Я слышал, что это был нож? — спрашивает он шёпотом, глядя на измятую пластиковую обёртку, которой он ёрзает между своими руками.

— Да.

Мой голос ломается даже на этом крошечном слове.

Он усмехается и поднимает край своей рубашки.