Сон Царевича

– Ну мне не нравится, когда вас обзывают, – насупился он, опять стремительно краснея.

Не повезло парню, что у рыжих такая чувствительная светлая кожа.

– И как же меня обзывают? – заинтересовалась она.

– Васькой, – еле слышно пробормотал он.

Василиса усмехнулась:

– Разве это обзывательство? Меня так зовут.

Быстров удивленно посмотрел на нее, словно только сейчас осознал, как ее редкое имя звучит в уменьшительном варианте.

– Все равно, – упрямо заявил он.

– Не стоит, – улыбнулась она. – У всех учителей есть прозвища. А вы наживете себе врагов среди одноклассников.

– Ну и пусть. Вы лучшая…

Это прозвучало слишком горячо, и Василиса насторожилась. Уж не влюбился ли в нее странный парень? Не такая уж редкость в старшей школе, особенно если между учителем и учеником небольшая разница в возрасте. Надо заканчивать двусмысленный разговор, пока она не услышала того, что точно не стоит произносить вслух.

– Спасибо, Алексей, – коротко поблагодарила Василиса, поднимаясь из-за стола. И зачем-то добавила, будто они были в классе: – Урок окончен.

Думала, Быстров останется в комнате, но он поплелся следом за ней в прихожую. Стоял в проеме и наблюдал, как она переобувается, а потом метнулся к вешалке и снял ее пальто. Василиса удивилась: раньше ученик не предпринимал попыток поухаживать за ней, откуда вдруг такая галантность прорезалась? Она вообще не любила, когда ей подавали верхнюю одежду – боялась не попасть в рукава, к тому же имела дурную привычку оставлять там шарф или шапку. Сейчас ходить в шапке было еще рано, а шарф висел на вешалке, но приятнее от этого не становилось.

Быстров стоял, держа пальто, и ей ничего не оставалось, как послушно продеть руки. Он задержал ладони на ее плечах, и она неловко замерла, боясь поворачиваться. Что он задумал? Неужели решил окончательно все испортить?

– Спасибо, Алексей, – громко повторила Василиса официальным тоном, чтобы разрушить неловкость, и дернула плечом, сбрасывая его руку. – Всего доброго.

Она, не оборачиваясь, шагнула к двери, которую уже научилась отпирать самостоятельно, и потянулась к замку.

– Василиса Андреевна, – печально протянул он за ее спиной. – Я вас…

– До свидания, – строго проговорила она и пулей вылетела за дверь, громко захлопнув ее за собой.

По дороге домой Василиса ругала себя последними словами, сама не зная почему. Попробовала себя в роли репетитора, ничего не скажешь! Но ведь она не виновата, что ученик в нее влюбился. Ничем его не провоцировала, никакого повода не давала…

Ну просто классика жанра из старого советского фильма, который любили родители. Даже никак не выделяла Быстрова в классе, вела себя со всеми абсолютно ровно. Он сам, дурачок, спалился, кинувшись на ее защиту. Теперь не отмоется до окончания школы, да и на нее начнут косо смотреть. Значит, и ее классное руководство накрылось медным тазом… Недаром она не хотела соглашаться: чувствовала, что ничего хорошего из затеи с репетиторством не выйдет!

Придется отказываться от запланированных уроков и возвращать аванс, как-то объясняться с его матерью… Тогда Василиса думала, что это самые большие проблемы, с которыми придется разбираться, даже не подозревая, какой кошмар ждет впереди.

Глава 14. Прошедшее совершённое продолженное

Когда ее вызвали к директору, Василиса не сильно насторожилась. Та иногда практиковала подобные встречи с молодыми специалистами – спрашивала, справляется ли она, какие у нее отношения с учениками, есть ли среди них проблемные, как ведут себя родители. Но сегодня речь пошла совсем о другом…

– Садитесь, голубушка, – непривычно серьезно сказала директриса. – Тут на ваш счет бумага пришла, ознакомьтесь, пожалуйста.

Василиса опустилась на стул, еще ничего не понимая, и уставилась в протянутый ей листок. «Заявление» – было крупно напечатано вверху, а дальше шли ровные строчки, которые она почему-то никак не могла прочитать по порядку. Глаза выхватывали отдельные фразы: «недостойное поведение», «провокационное отношение» и, наконец, самое страшное – «насильственные действия» и «совращение несовершеннолетнего»…

Листок задрожал в ее руке, она с трудом перевела взгляд на «шапку»: заявление было от матери Быстрова и адресовалось в районный отдел внутренних дел.

Василиса подняла глаза:

– Что это?

– Вы мне скажите, – сухо проговорила директриса, забыв прибавить свою обычную «голубушку». – Знаете, наверное, с кем недостойно себя вели. Сорок лет работаю в школе, а ничего подобного не встречала, – все-таки не удержалась она.

– Я ни с кем!.. – От волнения она начала запинаться. – Это какая-то ошибка…

– В полиции станете объяснять, – зловеще пообещала та. – Мать Быстрова уже заявление подала, а нам копию прислала, чтобы школа тоже была в курсе. И правильно сделала – мы должны своевременно принять меры. До окончательного решения вы отстраняетесь от работы.

Мир вокруг нее рушился так стремительно, что Василиса буквально физически ощущала это.

– Но как же… – растерянно пробормотала она. – А мой класс, уроки…