Сон Царевича

Наверное, она забыла о нем. Кто он для нее? Всего лишь один из многих. Девушке, о которой он думал постоянно, не было до него никакого дела. Но он продолжал ждать ее, и за ним действительно скоро пришли. Однако вовсе не та, кого он все это время мечтал увидеть…

Знакомая медсестра зашла в палату, держа сложенную аккуратной стопкой одежду, пахнущую дезинфекцией.

– Твои вещи.

Его вещи! Оказывается, у него здесь были какие-то вещи, просто ему не позволяли ими пользоваться? Он рассмотрел одежду в руках у девушки: обычные джинсы и толстовка. И тогда он начал вспоминать. Кажется, именно это было надето на нем в тот день, когда его похитили и привезли сюда…

То есть не похитили, конечно, как он теперь отчетливо понимал. Забрали на лечение. Никто не спрашивал его согласия, но оно и не требовалось – мать всегда все решала сама.

Медсестра аккуратно положила одежду на край кровати, отошла к двери и замерла там, явно не собираясь выходить. Он должен переодеваться прямо при ней? Он не знал, как много она успела увидеть, пока он не помнил себя, словно осталось за кадром. Но сейчас все было совсем по-другому. Даже если девушка считала, что ему нечего стесняться, он не мог пересилить себя. Пусть раньше она наблюдала его в каком угодно виде, это больше не имело значения.

Медсестра заметила его нерешительность, поняла, в чем дело, и едва заметно усмехнулась. Но это вышло у нее не издевательски, а по-доброму, поэтому он не обиделся.

– Переодевайся, я подожду за дверью.

Она взялась за ручку, но, видя, что он не двинулся с места, остановилась.

А потом он услышал совсем не то, что ожидал. Простые слова, такие знакомые и уютные, будто он снова в детском садике:

– Собирайся скорее, Алеша. За тобой мама пришла.

Глава 25. Согласование времен

– Лет в двенадцать я твердо решил: как только стукнет восемнадцать, поменяю имя. На того же Глеба – и оригинально, и не глупо, и все-таки не чужое. Глебом представляться вполне нормально – по крайней мере, не так стремно, как Елисеем.

– И кем бы ты стал – Глебом Глебовичем?

– Об этом я тогда не думал. Ну поменял бы и отчество заодно. Родному же папе все равно…

– И фамилию.

– Ага. Глеб Царевич – какая жесть! Но все же лучше, чем Елисей…

– Ну и как, будешь менять?

– Нет, наверно. Привык. Никто уже не смеется. Да и других Елисеев встречал, не один я такой уникальный…

В открытое окно врывался теплый майский ветер. Он приносил с собой запах цветущей черемухи и пение соловья, который совсем сошел с ума и не умолкал даже днем. Видимо, безумие заразительно. Думала, никогда больше порога этой клиники не переступит, а вот сидит здесь, как ни в чем не бывало, и даже не дергается.

Некстати вспомнилось: она так и не узнала, каким видом спорта он занимается. Поинтересоваться или лучше не стоит? У одного уже спрашивала про хобби, и ничего хорошего из этого не вышло.

– Василиса Андреевна, можно на «ты»? – вдруг взмолился Елисей. – Я так больше не могу…

– Можно, – подумав, разрешила она и вспомнила: – Как там тебя брат называл – Лес? Почему так странно?

– Это от Елеси, – смутившись, пояснил он. – Меня так мама зовет…

– Какой он у вас затейник!

– Да не то слово! А тебя он как назвал – Лис?

Елисей легко перестроился, словно про себя давно называл ее на «ты».

– Надо же, запомнил.