Сон в брачную ночь

Андрей Зайковский не стал бы тем, кем он стал, он не стал бы богатым и влиятельным человеком, если бы он не умел с полуслова понимать отечественную полицию. Он прекрасно уловил намек наблюдательного полицейского и, поспешно вытащив из бумажника пару хрустящих зеленых бумажек с портретом иноземного президента, незаметно вложил их в удачно подвернувшуюся руку старшего сержанта Зимородко.

– Как же так? – продолжала кипятиться непонятливая Надин. – А мой новый норковый шуба?

– Успокойся, – прошипел Зайковский, болезненно ткнув подругу в бок. – Ты сама потеряла эту шубу! Я куплю тебе новую! Сиди тихо! И, ради бога, говори нормально по-русски!

– Значит, выходит, не было никакого правонарушения? – уточнил Зимородко, заметно потеплев лицом. – Ну, на нет, как говорится, и суда нет! Так оно, понятное дело, для всех лучше! Значит, не будем протокол составлять… кому нужна вся эта писанина? Вас, гражданин Зайковский, может быть, сопроводить до места проживания?

– Ни в коем случае! – испугался многоопытный миллионер. – Нам совсем недалеко, мы прекрасно доберемся!

– Что-то мне лицо ваше удивительно знакомо! – не сдавался Зимородко. – Где я мог вас видеть?

– Думаю, вы ошибаетесь, – оскалился в напряженной улыбке Зайковский и вытащил из портмоне еще две зеленые бумажки.

– Может, и ошибаюсь, – охотно согласился полицейский, и деньги бесследно исчезли в его кулаке.

Зайковский вздохнул с облегчением. Старший сержант, скорее всего, принял его за находящегося во всероссийском розыске преступника, поэтому и согласился на достаточно умеренную взятку. Если бы он узнал известного миллионера и мецената, Зайковскому, конечно, не удалось бы так легко от него отделаться.

– Ну, тогда не смею больше утомлять своим присутствием. – Зимородко неожиданно заговорил языком персонажей исторических мелодрам. Он бросил строгий начальственный взгляд на присмиревшего истопника, который в ответ вылупил честные голубые глаза, и вместе с молчаливым напарником покинул котельную.

– Никогда не говори при ментах с акцентом! – прикрикнул Зайковский на свою обиженную подругу. – Они с иностранцами не церемонятся! Могли влипнуть в серьезную историю…

– Раньше было наоборот… – жалобно проговорила Надин. – Как увидят, что иностранка, сразу вежливые становятся!

– Раньше было так, а теперь иначе! – проворчал Зайковский. – Времена меняются, дорогая моя, и полиция меняется вместе с ними! Они знают, что иностранец скоро уедет и не будет права качать!

– Но моя шуба…

– Забудь ты про свою шубу! – Зайковский повернулся к истопнику: – Дед, машину поймай, я тебе заплачу!

– Это уж как водится, – охотно согласился старик, напяливая ватник. – Бесплатно нынче только кошки родятся… машину, это мы запросто, это со всем нашим удовольствием… только, мил человек, деньги вперед попрошу, а то сам знаешь, какое сейчас время!

Получив деньги, хитрый истопник спрятал их куда-то в глубину своего одеяния и отправился за машиной.

Зайковский, как уже было сказано, не стал бы богатым и значительным человеком, если бы у него не было врожденного и хорошо развившегося чутья. Он чувствовал запах денег, запах власти, но сильнее и острее всего – запах приближающейся опасности.

События сегодняшней ночи чрезвычайно ему не нравились. Вокруг него происходило что-то неправильное и опасное, а в такой ситуации ни в коем случае нельзя расслабляться и терять инициативу. Это может слишком дорого обойтись. Богатый человек в нашей стране напоминает ценного пушного зверька. За ним все охотятся, у него слишком много врагов, и никого не остановит даже тот факт, что он занесен в Красную книгу. Красная книга в наши дни гораздо толще любого телефонного справочника, а ценный мех попадается не на каждом шагу. Спасти его могут только хороший нюх, быстрые ноги и незаурядная осторожность. Все это у Зайковского имелось.

Зайковскому совершенно расхотелось покупать камею Медичи. Вокруг этой камеи творилось что-то неприятное. Зайковскому вообще расхотелось оставаться в России. Он кожей почувствовал опасность и понял, что нужно немедленно удирать. Смываться. Делать ноги.

Добравшись до своего номера в гостинице, Зайковский не стал расслабляться. Хотя Надин стонала, всхлипывала и немедленно требовала горячую ванну и полноценный восьмичасовой сон, Андрей был непреклонен. Он лично, ни на кого не надеясь, позвонил в международный аэропорт Пулково-2 и заказал билеты первого класса на ближайший рейс. Рейс этот был до Дубая, в Объединенных Арабских Эмиратах.

– Дубай так Дубай, – согласился Зайковский. – Оттуда переберемся еще куда-нибудь, и желательно – как можно дальше!

– Андре, я хочу спать! – стонала его капризная подруга.

– Выспишься в самолете, – равнодушно отмахнулся Зайковский, торопливо переодеваясь.

– Но я хочу в ванну…

– Помоешься в Дубае! – неумолимо ответил он, направляясь к дверям.

– Как, но я даже не собрала вещи! – ужаснулась Надин.

– Купишь новые! – рявкнул миллионер. – Короче, ты летишь со мной или остаешься здесь?