Сон в брачную ночь

Далеко от города в уединенном загородном доме события продолжались. Услышав слова парня с глазами навыкате, «продюсер» нахмурился. Новость его наверняка огорошила.

Отпустив парня, он оглядел всех присутствующих и негромко проговорил:

– Времени на репетицию не осталось. Клиент прибыл.

– Мой партнер? – переспросила Лола невинным тоном.

– Да, партнер! – рявкнул Олег Олегович. – Вы запомнили мои инструкции? Выглядеть расстроенной, но не слишком. Поддерживать нейтральный разговор. Подписать бумаги, которые он вам предложит. Да, вот еще: по роли вас зовут Ирина Николаевна. Не забудьте и не перепутайте. И имейте в виду: все должно быть снято с одного дубля! Возможности переснимать у нас не будет!

Последние слова Мюллера прозвучали угрожающе.

Лола надулась и села в кресло по другую сторону камина. Анатолий Александрович еще раз взглянул на нее и вышел из комнаты.

Почти сразу за дверью послышались торопливые шаги, дверь распахнулась, и в сопровождении знакомой Лоле мрачной женщины, выполнявшей в этом доме самые разнообразные функции, появился невысокий, очень тщательно одетый старичок с ровно, волосок к волоску уложенными седыми волосами и длинными, аккуратно подкрученными старомодными усами. В руках он держал пухлый, весьма потертый портфель. Сопровождавшая его женщина на этот раз умудрилась придать своему мрачному лицу довольно приветливое выражение.

Оглядев комнату, старичок сдержанно кивнул Олегу Олеговичу и направился прямиком к Лоле с сочувственной улыбкой на губах. Лола встала и сделала шаг ему навстречу.

– Ирина Николаевна! – проговорил старичок с легким акцентом и прикоснулся к Лолиной руке губами. Руке стало щекотно от усов.

– Ирина Николаевна! – повторил старичок со сдержанной, точно отмеренной порцией грусти. – Я должен выразить вам свои соболезнования по поводу кончины вашего глубокоуважаемого батюшки! Знаю, знаю, – он чуть отстранился и театрально взмахнул рукой. – Вы не поддерживали близких отношений в последние годы, но это ничуть не умаляет…

– Не умаляет, – подтвердила Лола и показала старичку на свободное кресло. – Прошу вас, присаживайтесь.

Старичок опустился в кресло, заботливо уложил на колени свой пухлый портфель и уставился на Лолу, участливо вздыхая. При этом он стал удивительно похож на грустного спаниеля.

– Чай, кофе? – подал голос Олег Олегович.

– Кофе, – коротко отозвался старичок и снова повернулся к Лоле.

– Я прибыл для того, чтобы сообщить вам последнюю волю покойного, – проговорил он сдержанным, официальным тоном. – Я при жизни вел его дела и являюсь его душеприказчиком. Меня зовут Роберт Грин, но это теперь, в Америке, а прежде меня звали Роберт Эммануилович Гриневский.

«Чувствую себя героиней латиноамериканского мыльного сериала, – подумала Лола, – сообщить последнюю волю покойного, с ума сойти! Только весь ужас ситуации в том, что, если я срочно что-то не придумаю, этот дурацкий сериал будет последним в моей жизни».

– Мне тоже кофе, пожалуйста, – с самой невинной улыбкой попросила Лола.

Олег Олегович отдал короткое распоряжение и снова замер, из своего угла внимательно наблюдая за разговором.

– Мне, конечно, очень жаль отца, – заговорила Лола, доверительно склонившись к старику, – но должна вам сказать, что он поступил очень жестоко, оставив мою мать без всякой поддержки, с тяжело больным ребенком на руках…

– С больным ребенком? – растерянно переспросил адвокат. – Вы имеете в виду…

– Я имею в виду себя, – доверительно сообщила Лола. – Разве вы не знаете эту ужасную историю?

Старичок уставился на нее в полном изумлении, из чего стало ясно, что эту историю он не знает.

– Когда моя мама ожидала меня, – все тем же доверительным тоном продолжила Лола, – она прогуливалась в Парке культуры и отдыха имени Кирова… знаете, это было излюбленное место прогулок наших соотечественников, вроде вашего Централ парка… а беременным, как вы знаете, очень полезны прогулки!

Старичок, не понимавший, к чему она клонит, усердно закивал, а Олег Олегович в своем углу громко кашлянул, видимо давая Лоле понять, чтобы она не увлекалась.

– И вот, во время этой прогулки, на нее внезапно напала огромная собака! Огромная свирепая собака породы ротвейлер!

Старичок снова кивнул, давая понять, что следит за рассказом и что такая порода – ротвейлер – ему хорошо знакома.

– Мама от страха упала и потеряла сознание. К счастью, собака не причинила ей вреда, и мама благополучно доносила меня до положенного срока, но у меня с самого раннего детства иногда случаются очень странные припадки!

– Что вы говорите? – испуганно прощебетал старичок и на всякий случай вместе с креслом отодвинулся от Лолы.

– Да! – энергично кивнула девушка. – Я совершенно неожиданно перестаю контролировать свои поступки, бросаюсь на окружающих и даже – вы не поверите! – иногда я даже лаю!

– Что вы говорите! – еще больше испугался престарелый адвокат и огляделся, видимо присматривая путь к отступлению.

– Вы представляете, как трудно было моей матери одной воспитывать такого больного ребенка?

– Нет, не представляю! – честно признался адвокат. – Но, надеюсь, эти припадки с возрастом прошли?

– Если бы! – грустно вздохнула Лола. – С возрастом они стали только чаще! Теперь они случаются по крайней мере дважды в месяц! И обычно это происходит тогда, когда я чем-то взволнована!

Адвокат беспокойно огляделся по сторонам и еще немного отодвинулся от Лолы.

– А что говорят врачи? – с опаской осведомился он.

– Да ничего особенного, – Лола легкомысленно отмахнулась. – Это, конечно, неизлечимо, но приступы случаются не слишком часто, а в промежутках между ними я себя вполне нормально чувствую.

Из угла снова донеслось громкое покашливание. Лола обернулась и увидела Олега Олеговича, который побагровел от злости и, кажется, готов был испепелить ее взглядом. Она как ни в чем не бывало отвернулась от «продюсера» и продолжила, обращаясь к перепуганному адвокату:

– Так что вы говорили о последней воле моего бедного отца? Расскажите скорее, я так волнуюсь, так волнуюсь! Я просто места себе не нахожу от волнения!

– Зачем же волноваться? – испуганно проговорил адвокат. – Совершенно не нужно волноваться! У вас нет никаких поводов для волнения!

В это время дверь открылась, и мрачная служанка вкатила столик, на котором был сервирован кофе. Адвокат взял чашку, кивком поблагодарив прислугу, Лола последовала его примеру.

– Нет, все-таки я очень взволнована! – воскликнула она, отпивая маленький глоток. – Вы просто не представляете, что я чувствую! У меня сердце так колотится, так колотится!

– Простите, – адвокат растерянно следил за ней. – А вам не вреден кофе? Эти ваши приступы…

– Кофе? – Лола сделала еще один большой глоток и громко рассмеялась. – Наверное, вреден, но, если отказаться от всего, что вредно, стоит ли тогда жить? Жизнь – это вообще смертельная болезнь!

– Для вашего возраста это чересчур пессимистические взгляды, – осторожно отозвался адвокат. – Может быть, вам нужно лечиться? Принимать какие-нибудь успокоительные средства, исключить кофе и спиртное…

– Что вы говорите! – раздраженно воскликнула Лола. – Вы хотите, чтобы я отказалась от всего, что доставляет мне удовольствие? Я очень в вас разочарована! – Она одним глотком допила кофе и вдруг нервно засмеялась. – Простите, но я вспомнила один удивительный эпизод… это ужасно смешно! Если я вам расскажу, вы будете хохотать, как ненормальный! Мы с одним знакомым как-то пошли в ресторан… там была женщина с собачкой…