Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I – XL.

– У нас, конечно, не так просторно, как в деревне, – пошутила она, – но две комнаты пустуют. Поживете у нас несколько дней, расскажете нашей почтенной госпоже деревенские новости и какие-нибудь истории.

– Девочка моя, ты уж не смейся над нею! Деревенские вряд ли могут понять твои шутки! – сказала матушка Цзя и, обернувшись к служанкам, велела принести фруктов для Баньэра. Но мальчик к ним даже не прикоснулся, до того оробел. Тогда матушка Цзя распорядилась дать ему денег и отвести играть с мальчиками-слугами.

Тем временем бабушка Лю выпила чаю и рассказала матушке Цзя несколько историй, о которых она либо слышала, либо сама была очевидицей. Матушка Цзя слушала с большим интересом.

Фэнцзе распорядилась пригласить гостью к ужину, а матушка Цзя велела отнести ей самые любимые свои блюда.

Фэнцзе сразу догадалась, что угодила старой госпоже, и после ужина послала к ней служанку спросить, какие будут распоряжения насчет старухи.

Юаньян приказала отвести бабушку Лю искупаться, взяла первую попавшуюся под руку одежду и велела отнести старухе.

С бабушкой Лю никогда не происходило ничего подобного. Она быстро искупалась, надела чистое платье и снова отправилась к матушке Цзя, придумывая на ходу, что бы еще ей рассказать.

Спустя немного пришел Баоюй с сестрами. Никому из них прежде не доводилось слышать таких занятных историй. Даже слепые рассказчики не могли сравниться с бабушкой Лю.

Неграмотная деревенская старуха многое повидала на своем веку. Видя, с каким вниманием ее слушают и старая госпожа, и барышни, она радовалась и, чтобы позабавить хозяев, рассказывала и что было, и чего не было.

– Мы круглый год работаем в поле и в огороде, изо дня в день пашем землю, сажаем овощи. Весной, летом, осенью, зимой, в любую погоду, несмотря на ветер и снег. У нас нет ни минуты, чтобы посидеть поболтать – вот как вы. От жары мы скрываемся в шалаше, и то лишь когда даем лошади отдохнуть. Но даже за это короткое время каких только не наслушаешься историй! К примеру, прошлой зимой несколько дней кряду шел снег, и толщина его доходила до трех-четырех чи. В тот день я встала чуть свет и только собралась выйти из дому, как вдруг слышу снаружи какой-то треск! Будто хворост кто-то ломает. Я подумала, это вор, и выглянула наружу… Смотрю, стоит кто-то чужой, не из деревенских.

– Наверное, путник, – высказала предположение матушка Цзя. – Озяб, а согреться негде, вот он и решил наломать хворосту и развести костер. Такое бывает, ничего удивительного.

– В том-то и дело, что не путник, – возразила бабушка Лю. – А то и вправду удивляться было бы нечему. Ни за что не угадаете, кто это был! Барышня лет семнадцати– восемнадцати! Волосы гладко зачесаны и блестят, будто масляные! Одета в ярко-красную кофту и белую юбку из узорчатого шелка…

– Не волнуйте старую госпожу, не пугайте! – крикнул кто-то в этот момент снаружи.

– В чем дело? – переполошилась матушка Цзя.

– В конюшне на южном дворе случился пожар, – доложила девочка-служанка. – Но его потушили.

Матушка Цзя, беспокойная по характеру, вскочила с места и, поддерживаемая девушками, вышла на галерею. В юго-восточной стороне что-то слабо светилось. Матушка Цзя приказала возжечь благовония и молиться богу огня.

– Огонь уже сбили, не беспокойтесь, почтенная госпожа, – сказала, подбегая к ней, госпожа Ван, – идите к себе!

Баоюй между тем спросил бабушку Лю:

– А зачем эта девушка на снегу хворост ломала и костер разводила? Она замерзла или, может быть, простудилась?

– Помолчи! – прикрикнула на него матушка Цзя. – Только заговорили о хворосте, как вспыхнул пожар! А ты пристаешь с расспросами! Поговорим лучше о другом!

Баоюю не понравилось, что его одернули, но перечить он не посмел.

Бабушка Лю между тем собралась с мыслями и продолжала свой рассказ:

– К востоку от нашей деревни живет старушка, ей уже девяносто лет. Ест она только постную пищу, каждый день читает молитвы и тем снискала милость бодхисаттвы Гуаньинь[284]. Однажды во сне бодхисаттва явилась ей и сказала: «Ты всей душой предана богу, а внуков у тебя нет. Я доложила о тебе Яшмовому владыке, и он сказал, что родится у тебя внук!» Вообще-то у старухи этой был сын, а у сына тоже был сын, только он умер, когда ему было не то семнадцать, не то восемнадцать лет. Видели бы вы, как его оплакивали!.. Но очень скоро родился еще сын – нынче ему тринадцать сравнялось или четырнадцать. Румяный, пышный, здоровый! А какой умный! Вот и скажите после этого, что нет всемогущего Будды!

Матушка Цзя в себя не могла прийти от изумления, даже госпожа Ван, не очень-то верившая в чудеса, слушала с интересом.

Но больше всех заинтересовала эта история Баоюя. Он впал в раздумье, и, чтобы отвлечь его, Таньчунь сказала:

– Сестрицу Ши Сянъюнь мы пригласили в наше поэтическое общество, а что, если к нам на одно из собраний придет твоя матушка полюбоваться хризантемами?

– В ответ на приглашение сестрицы Сянъюнь бабушка обещала устроить в свою очередь угощение для всех нас, – ответил Баоюй. – Сначала побываем у нее, а там подумаем, что делать дальше.