Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.

— Не слышали мы, чтобы госпожа Фэнцзе распорядилась насчет колясок, не до того, видно, ей, ходит как в воду опущенная. Второй господин Цзя Лянь что-то говорил вчера о колясках второму господину Цзя Цяну, только ведь колясок у нас мало, да и кучеров тоже придется занимать у родственников!

— Не хватало еще коляски брать взаймы! — грустно усмехнулась Ли Вань.

— Вы вот смеетесь, госпожа, — ответили женщины, — а что делать? Хуже, если коляски вдруг понадобятся самим родственникам, и они не смогут их нам одолжить. Придется тогда внаем брать.

— Для слуг еще можно, — согласилась Ли Вань. — Ну а с господами как быть?

— Кстати, у старшей госпожи Син, у госпожи Ю и жены господина Цзя Жуна вообще нет колясок.

— Прежде мы смеялись над нашими госпожами и невестками, если они ездили в наемных колясках, — вздохнула Ли Вань. — А теперь вот самим придется! Скажите своим мужьям, чтобы в день выноса гроба они наши коляски заложили пораньше, не то попадем в толкотню.

А теперь расскажем о Ши Сянъюнь. Из-за болезни мужа ей после свадьбы всего раз удалось побывать во дворце Жунго. Однако на похороны старой госпожи Ши Сянъюнь решила приехать во что бы то ни стало. К счастью, мужу стало полегче, и она смогла это сделать даже на день раньше.

Сидя у гроба, Сянъюнь вспоминала, как любила ее матушка Цзя, как жестоко обошлась с ней самой судьба, послав тяжело больного мужа, и рыдала до самой полуночи. Никто не мог успокоить ее.

Баоюй с болью смотрел на Сянъюнь, но подойти сказать несколько слов в утешение не решался. В простом платье, без украшений, румян и пудры она казалась еще прекраснее, чем до замужества. Да и остальным девушкам очень шли простые платья. Но красивее всех была Баочай, с головы до ног облаченная в траур.

«Древние говорили, — подумал Баоюй, — что „тысячи красных и десятки тысяч пурпурных цветов не сравнятся по красоте с цветами сливы“. Они не только распускаются раньше других, но еще обладают „удивительной белизной и тончайшим запахом“. Как прекрасна была бы сестрица Дайюй в таком облачении!»

Комок подступил к горлу, слезы жемчужинами покатились по щекам. Их не надо было скрывать, ведь на похоронах положено плакать.

Все были уверены, что Баоюй и Сянъюнь оплакивают матушку Цзя, горячо их любившую. Никому и в голову не могло прийти, что они оплакивают собственную судьбу.

Глядя на них, пуще прежнего заплакали и все остальные.

Во время ночного бдения в доме было очень оживленно. Фэнцзе с ног сбилась и даже охрипла, отдавая приказания. До полудня она еще кое-как управлялась, но потом родственников наехало столько, что при всем старании невозможно было за всем уследить. Тут как раз прибежала девочка-служанка.

— Наконец-то я вас нашла, вторая госпожа! — сказала девочка. — Старшая госпожа Син гневается, говорит, в доме беспорядок, а вы прячетесь!

От этих слов у Фэнцзе перехватило дыхание, из глаз полились слезы. Во рту появился сладковатый вкус крови, в голове помутилось, и она стала медленно опускаться на пол. К счастью, Пинъэр успела ее подхватить. Прибежали другие служанки и увидели, что у Фэнцзе пошла кровь горлом.

Кто хочет узнать о дальнейшей судьбе Фэнцзе, пусть прочтет следующую главу.

Глава сто одиннадцатая

Непорочная дева, преданная своей госпоже, уходит из жизни;

подлый слуга, позабывший о милостях хозяев, приводит в дом грабителей

Итак, Пинъэр подхватила Фэнцзе и приказала служанкам отвести ее домой, уложить в постель и дать воды. Фэнцзе отпила глоток и впала в забытье.

— Доложи госпожам, что Фэнцзе заболела, — обратилась Пинъэр к служанке.

Услышав, что у Фэнцзе горлом идет кровь, госпожа Син не поверила, она подумала, что Фэнцзе просто сказалась больной, чтобы избавиться от хлопот. Однако сомнений своих не высказала, поскольку в комнате было полно родственников, и лишь сказала:

— Ладно, пусть отдыхает!

В тот вечер родные и друзья приезжали непрерывным потоком, и из-за болезни Фэнцзе принимать их и следить за порядком в доме приходилось другим родственницам покойной. Слуги совсем отбились от рук, ничего не делали, только галдели.

Во вторую стражу гости разъехались, и начался обряд прощания с покойницей. Громко плакали родственники. Юаньян так рыдала, что в конце концов упала без памяти. Насилу привели ее в чувство, после чего она стала твердить, что желает последовать за своей госпожой. Однако никто не обратил на эти ее слова внимания.

К моменту прощания в зале собралось человек сто — сами господа, вся их родня и слуги. Никто не заметил, что Юаньян куда-то исчезла. Ее хватились, лишь когда настало время служанок плакать у гроба и совершать жертвоприношения. Все подумали, что она отдыхает после пережитого потрясения, и шума не поднимали.

После прощания Цзя Чжэн позвал к себе Цзя Ляня и стал с ним советоваться, как устроить обряд выноса гроба и кого оставить присматривать за домом, пока их не будет.