Сон в красном тереме. Том 1

В брошенных ныне пустынных покоях
Столики прежде
    табличек гостей не вмещали;
Желтые травы под ивой сухою
Скрыли то место,
    где пели и где танцевали.
Здесь паутину густую паук
    сплел по резным потолкам;
Бедные окна шелками зелеными
    ныне украсились там.
Густо румяна лежат,
Пудра струит аромат, —
Но почему-то седеют виски,
    инеем белым блестят.
Только вчера над костями насыпан
    холмик могильный из желтой земли;
Ныне ж под шелковым пологом красным
    в брачную ночь молодые легли.
Золотом полон сундук,
Полон сундук серебром, —
Станешь ты нищим в мгновение ока,
    люди злословят кругом.
Ныне вздыхаешь, что краткую жизнь
    прожил другой человек, —
Можешь ли знать, что, придя с похорон,
    сам ты окончишь свой век?
Все наставленья на свете
Часто не могут помочь – и тиранами
    вскоре становятся дети.
Тонкие яства вкушая,
Кто ожидает, что жизнь он окончит,
    в грязных притонах скитаясь?
Те презирали
    шапки ничтожных по чину, —
Нынче за это
    в шейных колодках стоят!
Эти ходили
    в рваной холодной одежде, —
Ныне ничто им
    длинный вельможи халат.
Вся наша жизнь – суета:
Только окончишь ты песню свою, —
    песня раздастся моя;
Земли, что были чужими вчера,
    завтра – родные края.
Все наши хлопоты – вздор:
Мы ведь в конце-то концов
Людям другим – не себе —
К свадьбе готовим убор.

Даос радостно захлопал в ладоши и воскликнул:

– Разгадал, разгадал!

– Что ж, пошли! – произнес Чжэнь Ши-инь.

Он взял у даоса суму, перекинул ее через плечо и, не заходя домой, последовал за ним. Едва они скрылись из виду, как на улице поднялся переполох, люди из уст в уста передавали о случившемся.

Госпожа Чжэнь была совершенно убита известием об исчезновении мужа. Посоветовавшись с отцом, она отправила людей на поиски, но все было напрасно – посланные возвратились ни с чем. Делать было нечего – пришлось госпоже Чжэнь жить за счет родителей.

К счастью, при ней были две преданные служанки. Они помогали своей хозяйке вышивать, та продавала вышивки и, таким образом, частично возмещала расходы отца на ее содержание. Правда, Фын Су все время роптал, но, так как выхода никакого не было, вынужден был мириться с создавшимся положением.

Однажды служанка из семьи Чжэнь, покупая нитки у ворот дома, услышала на улице крики:

– Дорогу! Дорогу!

– Это едет наш новый начальник уезда! – говорили прохожие.

Девушка украдкой выглянула за ворота и увидела, как мимо нее беглым шагом прошли солдаты и служители ямыня, а за ними в большом паланкине пронесли чиновника в черной шапке и красном шелковом халате. У служанки подкосились ноги от страха, и в голове ее пронеслась мысль:

«Какое знакомое лицо у этого чиновника! Где я его видела?»

Девушка вернулась в дом и вскоре позабыла о случившемся. А вечером, когда все собирались спать, раздался страшный стук в ворота и гул множества голосов:

– Начальник уезда требует хозяина дома на допрос!

Фын Су онемел от испуга и только бессмысленно таращил глаза.

Если вы хотите знать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.

Глава вторая, в которой говорится о том, как жена Линь Жу-хая, урожденная Цзя, умерла в городе Янчжоу и как Лэн Цзы-син рассказывал о дворце Жунго

Услышав крики, Фын Су вышел за ворота и с подобострастной улыбкой спросил, в чем дело.

– Подавай нам господина Чжэня! – кричали люди.

– Моя фамилия Фын, а не Чжэнь, – робко улыбаясь, возразил Фын Су. – Правда, у меня был зять по фамилии Чжэнь, но вот уже два года, как он ушел из дому. Вы, может быть, о нем спрашиваете?

– Мы ничего не знаем! – отвечали служители ямыня. – Нам все равно – «Чжэнь» или «Цзя»[15]. Раз твоего зятя нет, мы тебя самого доставим к начальнику уезда.

Они схватили Фын Су и, грубо толкая его, удалились.