Сон в красном тереме. Том 1

– Днем здесь постоянно люди, – осторожно продолжала Фын-цзе, – если вас заметят, будет неудобно. Лучше ждите меня вечером в западном проходном зале.

– Только не обманите! – торопливо произнес Цзя Жуй, которому казалось, будто он обрел драгоценную жемчужину. – А как там спрятаться? Ведь там тоже полно людей.

– Об этом можете не беспокоиться, – поспешила заверить его Фын-цзе. – Всех ночных слуг я отпущу, а двери с обеих сторон мы запрем, и никто ходить не будет.

Цзя Жуй пришел в восторг; он попрощался с Фын-цзе и ушел в полном убеждении, что одержал победу. Насилу дождавшись вечера, он украдкой проскользнул во дворец Жунго и, воспользовавшись тем, что двери еще не запирали, проник в проходной зал. Там стояла кромешная тьма и действительно не было ни души. Дверь, ведущая из зала в покои матушки Цзя, давно была заперта на замок, и открытой оставалась лишь дверь с восточной стороны. Цзя Жуй внимательно прислушался, но вокруг было тихо. Потом послышалось щелканье – это запирали на замок восточную дверь.

Цзя Жуй не осмелился издать ни звука, бесшумно вышел из своего укрытия и слегка толкнул дверь – она не поддавалась. Теперь, если бы он даже захотел выйти, это было невозможно: с севера и с юга высились глухие стены, через которые нельзя перелезть, ибо не за что было уцепиться.

По пустому залу свободно разгуливал ветер. Это было в двенадцатом месяце, когда ночи стояли самые длинные. Холодный северный ветер пронизывал Цзя Жуя до костей, и к утру он чуть не замерз.

Едва забрезжил рассвет, пришла старуха-служанка, отперла восточную дверь и прошла через зал, чтобы отпереть западную. Как только она повернулась спиной, Цзя Жуй, весь съежившись, молниеносно выскочил наружу. К счастью, в такую рань еще все спали, и он, беспрепятственно миновав задние ворота, со всех ног бросился домой.

Надо вам сказать, что родители Цзя Жуя давно умерли и его воспитывал дед – Цзя Дай-жу. Цзя Дай-жу строго присматривал за внуком, не позволял ему сделать лишнего шага, пуще смерти боялся, как бы Цзя Жуй не начал пить и играть в карты, ибо это могло отразиться на его занятиях. И сейчас, когда старик обнаружил, что внука всю ночь нет дома, первой его мыслью было, что тот пьет где-нибудь или играет в азартные игры, а может быть, и ночует с проститутками. Разве мог он додуматься до того, что произошло в действительности?

Всю ночь Цзя Дай-жу от возмущения не находил себе места. Видя деда в таком состоянии, Цзя Жуй, не успевший еще вытереть со лба пот, выступивший от быстрого бега, соврал ему:

– Я вчера пошел к дядюшке, но, так как стемнело, он оставил меня ночевать у себя.

– Сколько раз я тебя предупреждал, чтоб ты не смел уходить без моего разрешения! – загремел Цзя Дай-жу. – Почему ты у меня не спросился? Уже за одно это бить тебя надо, а ты еще и врешь!

Он сгреб внука в охапку, беспощадно отколотил палкой и, не дав даже поесть, велел ему встать на колени посреди двора и стоять до тех пор, пока тот не вызубрит уроки на десять дней вперед.

Бедный Цзя Жуй! Как невыносимы были его страдания! Целую ночь он дрожал от холода, перетерпел побои и вдобавок должен был на коленях стоять на открытом дворе и читать вслух на голодный желудок!

Однако и это нисколько не умерило страсть Цзя Жуя. Ему и в голову не приходило, что Фын-цзе издевается над ним. Через два дня он, улучив момент, как ни в чем не бывало вновь отправился к Фын-цзе. Она сделала вид, будто сердится на него за то, что он нарушил обещание, и взволнованный Цзя Жуй опять начал клясться. Видя, что он сам лезет в расставленные для него сети, Фын-цзе придумала другой план, чтобы заставить его исправиться.

– Сегодня вечером туда не ходите, – сказала она Цзя Жую. – Ждите меня в пустом домике у дорожки, что проходит за моим домом. Только смотрите, не подводите меня больше!

– Вы правду говорите? – недоверчиво спросил Цзя Жуй.

– Если сомневаетесь, можете не приходить!

– Обязательно приду, непременно! – поспешил заверить Цзя Жуй. – Приду, даже если мне будет грозить смерть!

– А сейчас уходите, – приказала Фын-цзе.

Цзя Жуй ушел, уверенный, что на этот раз все будет в порядке, а Фын-цзе, как говорится, «отобрала войска и назначила полководцев» и подготовила для него западню.

Цзя Жуй с нетерпением ждал вечера. Но тут, как назло, пришли родственники и засиделись до самого ужина. Уже после ужина, когда настало время зажигать лампы и дед лег отдыхать, Цзя Жуй осторожно пробрался во дворец Жунго, проник в домик возле дорожки и стал ждать, от нетерпения мечась по комнате, как муравей, попавший в раскаленный котелок. Вокруг не слышно было ни звука, не чувствовалось ни малейшего признака присутствия человека. Цзя Жуй встревожился и стал строить догадки: «Наверное, не придет. Неужели она решила проморозить меня еще одну ночь?»

Предаваясь таким размышлениям, Цзя Жуй неожиданно заметил кого-то в дверях. Уверенный, что это Фын-цзе, он даже не стал всматриваться и, как только фигура приблизилась, бросился на нее, как тигр на добычу или как кошка на мышь.

– Дорогая сестрица! – восклицал он. – Я совсем тебя заждался!