Сон в начале века

Бузаканов велел отвезти девушку за город, в свой дом, стоявший на берегу водохранилища, велел по-прежнему относиться к ней со всей возможной предупредительностью, велел всячески готовить к предстоящей девушке встрече с Дубоделовым, а сам отправился к шефу, дабы подготовить и его. Дубоделова Бузаканов застал в состоянии еще большей тоски, чем то, в котором оставил его ранним-ранним утром. Дубоделов мучился: сбитые о скулы незадачливого Путко костяшки пальцев саднили, правая нога ныла от долгого пинания в бок неразумного Путко, а в ушах до сих пор стоял заливистый смех пьяной потаскухи, привезенной непонятливым Путко. Бузаканов умел найти нужный подход, к тому же Дубоделов понял, что Бузаканов-то его не подведет, что Бузаканов-то уже что-то нашел, а не говорит об этом прямо, чтобы сделать шефу приятный сюрприз, и время они провели в мирной беседе, стараясь в разговоре даже не намекать на вожделенный предмет, вожделение которого вызвало в Дубоделове столь неприятное состояние. Уже далеко за полночь Бузаканов позволил себе распрощаться, тонко намекнул Дубоделову, что к вечеру наступающих суток стараниями его, Бузаканова, тоска отойдет и более никогда не омрачит чело столь великого человека, каким был, оставался и, несомненно, будет еще долго-долго Дубоделов. Но ждало Бузаканова жестокое разочарование.

Гостем в загородном бузакановском доме проживал племянник, молодой человек из провинции, сын любимой сестры, недавно умершей от женских онкологических болезней. Бузаканов, хотя племянника знал не достаточно хорошо, уже души в нем не чаял, ибо был одинок и бездетен. К тому же племянник был удивительно на Бузаканова похож, и посему все, включая и самого Бузаканова, звали племянника Бузаканов-младший. В провинции, где раньше он проживал, Бузаканов-младший добился многого, собирался под руководством и под опекой дяди также многого добиться и в столице, а пока, проводя время в компаниях таких же, как он, отдыхал и готовился к завоеванию вершин. В день, когда девушка была доставлена в загородный дом Бузаканова-старшего, Бузаканов-младший отходил от предыдущих дней веселого времяпрепровождения и без цели, в некоторой задумчивости, бродил по комнатам огромного дома, по саду, сидел в шезлонге на пристани, у которой был пришвартован принадлежавший дядюшке катер. В ходе своих перемещений Бузаканов-младший совершенно случайно и обнаружил девушку, которая, оправившись стараниями заботливой женщины от потрясений, сидела перед зеркалом в маленькой комнате под самой крышей, смотрела на свое отражение в зеркале и горестно вздыхала. Девушка увидела отражение заглядывающего в комнату Бузаканова-младшего, их взгляды встретились, в сердцах их вспыхнуло чувство, о котором в нынешние времена почему-то говорят с извиняющейся улыбкой, как о чем-то давно устаревшем. Оно не устарело!

Бузаканов-младший вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. Слова им не были нужны, но все-таки двумя-тремя они обменялись, девушка волнуясь, краснея и чуть запинаясь поведала, что зовут ее редким именем Агарь. Руки их сплелись, Бузаканов-младший притянул Агарь к себе, они поцеловались, Бузаканов-младший прижал бедра Агари к своим, Агарь опустилась на стоявший возле зеркала пуфик, обвила ногами Бузаканова-младшего, и в обоюдном восторге они соединились. Самозабвение их было столь велико, что за первым соединением последовало второе, за вторым третье, они уже не слышали и не видели ничего вокруг, а Бузаканов-старший, к тому времени прибывший к себе в загородный дом и решивший посмотреть на добытый трофей, племянника обнаружил стоящим перед трофеем на коленях и с упоением вылизывающим шелковое лоно трофея.

Сомнений быть не могло. Главнейшее — простим Бузаканову-старшему столь очевидную старомодность в данном моменте, — достоинство было Агарью утеряно. Гневу Бузаканова-старшего не было предела. Он хотел тут же лишить племянника не только его верткого языка, но и начавшего подниматься страстного органа, однако, взглянув в глаза молодым людям, понял: «Над этим я не властен!»

Бузаканов-старший, человек не злой, а скорее — озлобленный, решил не ломать хрупкое еще, так неожиданно возникшее счастье молодых, решил взять на себя улаживание всех проблем, решил до вечера придумать что-нибудь такое, что могло умаслить Дубоделова. Он дал Бузаканову-младшему и Агари время привести себя в порядок, позвал их к столу, но мирному обеду состояться было не суждено: специальный отряд милиции, начальству которой надоели и Бузаканов и Путко — Дубоделова начальство трогать боялось, — окружил загородный дом и через мегафон предложил всем сдаваться.