Сон в Нефритовом павильоне

— За какие-то прегрешения, — прервала ее госпожа Ма, — у меня в прошлой жизни долго не было детей, но наконец появилась ты. Я ходила за тобой, как нянька: на третьем году жизни научила тебя правильно говорить, на четвертом и пятом — шить, на десятом — почитать будущего мужа и его родителей. Все ночи я проводила возле тебя, не жалея сил и надеясь, что, когда ты выйдешь замуж, люди скажут: «У госпожи Ма не было сына, зато выросла хорошая дочь — она принесет счастье в семью мужа!» Если бы так случилось, душа моя была бы сейчас спокойна и всем довольна. Но сегодня я думаю иначе: напрасно я родила тебя, на горе людям! И нет покоя душе моей, не могу не думать об этом, не могу забыть! Горе мне, горе! Мало того что ты, супруга высокого сановника и дочь благородных родителей, сама вела себя недостойно, ты же вдобавок искалечила жизнь своей дочери, причинила зло семье ее мужа! Если тебе в самом деле дорога мать, зачем позоришь ее? Если тебе в самом деле дорога дочь, зачем ее губишь?

Вэй хотела было что-то сказать в свое оправдание, но госпожа Ма возвысила голос: «Бездушная тварь, ты всю свою жизнь обманывала Небо, а теперь задумала и мать обмануть!»

Она подняла с земли палку и несколько раз ударила дочь. Почувствовав боль, госпожа Вэй вскрикнула и очнулась. Глядит: она — на постели, рядом заплаканная служанка, а дочь не подает признаков жизни.

Госпожа Вэй ощупала себя: все тело болит, словно и в самом деле ее избили. И очень стыдно ей стало! Она подумала: «Удивительный сон! Если все последние сорок лет дух матушки знал о моих бедствиях, почему же не получила я помощи? Почему не полегчало мне в часы страданий? Потому, видно, что сама была слаба волей, ни одного дела до конца не довела!» Мысли путались у нее в голове, она закрыла глаза — и тут же снова увидела мать. Госпожа Ма на сей раз явилась в сопровождении старца в белых одеждах. Указав ему на дочь, она произнесла:

— Вот она, моя неразумная дочь. Нрав у нее злобный. Мои заботы и воспитание не пошли ей на пользу. Прошу вас, учитель, сделайте ее сердце добрым, а нрав мягким!

Старец пристально посмотрел на Вэй, вынул из-за пояса какое-то снадобье и подал ей — она проглотила пилюлю и тотчас ощутила в груди невыносимую боль, словно ее ножом резали. Из горла госпожи Вэй хлынула кровь, и все шесть внутренностей вышли из ее тела. От ужаса и боли она закричала, умоляя спасти ее, не дать умереть.

Тогда старец достал из рукава сосуд с родниковой водой, промыл ее внутренности, поместил их на места в ее утробе и говорит: «Злоба засела у тебя не только во внутренностях, но и в костях! Теперь их надо очистить от скверны!»

С этими словами он вынул нож, срезал плоть и начал скрести кости несчастной. Вэй закричала, призывая на помощь мать, — и проснулась. С той ночи госпожа Вэй стала совсем другой: пыталась что-нибудь делать — ее охватывал страх за содеянное, вспоминала прошлое — с трудом верила, что все это было с ней. Что ж, человек рано или поздно, но может осознать свои заблуждения. Только слабый духом не в силах их исправить, только себялюбец не желает их исправлять. Есть, конечно, и такие, кто ловко скрывает свою суть, кто упорствует в своих заблуждениях. Но, попав в трудное положение, такие люди обычно ведут себя лучше, и нельзя отказывать им в снисхождении.

Когда весть о раскаянии госпожи Вэй дошла до императрицы, она тотчас послала придворную даму Цзя удостовериться в том, что это правда. Прибыв в Цюцзы, дама увидела у подножия горы одинокую глиняную хижину, открытую всем ветрам, изгородь из колючего кустарника, в котором успели свить гнезда птицы. На стрехе лачуги висит паутина, даже не верится, что тут кто-то живет. Она вошла в дом — на постели стонет госпожа Вэй, рядом, запрокинув голову, мечется в беспамятстве ее дочь. У дамы Цзя было жалостливое сердце, она всплакнула, подсела к Вэй и Хуан и взяла их за руки со словами:

— Поняли ли вы, за что посланы вам эти страдания?

— Это я во всем виновата, — всхлипнула госпожа Вэй. — Я замышляла убийство, и вот оно — возмездие! Когда я думаю о прошлом, оно кажется мне сном, и я не могу сама в себе разобраться. Вы пришли к нам и спрашиваете меня, но это доставляет мне мучения еще более сильные!

— Вижу, что вы раскаялись в своих дурных делах, — утешила ее дама Цзя. — Небо зачтет вам это, верьте мне и не убивайтесь так! Но что у вас здесь произошло? Что за болезнь вас поразила?

Госпожа Вэй поведала о своих снах и снова заплакала, потирая ноющее тело.

— Обычно раны со временем затягиваются, — проговорила дама Цзя, — но следы кары небесной остаются навсегда. Вот вам целебное средство, оно снимет боль!

Все это время Хуан лежала, отвернувшись к стене, закрыв лицо одеялом, и не произнесла ни словечка.

— Дочь моя страдает какой-то непонятной болезнью, — снова заговорила госпожа Вэй, — и сны она видит какие-то странные. Если поблизости есть буддийский храм, я бы очень хотела вознести молитвы о ее выздоровлении, может, недуг и покинет ее?!