Сон в Нефритовом павильоне

«Ваше Величество в свое время изволили отметить мои жалкие способности и одарили меня безграничной милостью, пожаловав высокими титулами и должностями, знатностью и богатством, и всегда принимали участие в моей судьбе — не знаю, какими делами, какими словами смогу я отблагодарить за все это. Родом я с юга, происхожу из бедной чиновной семьи. Чтобы выбиться в люди, отправился я некогда в столицу искать должность. Я мечтал преданно служить своему государю и народу. Но если заботиться лишь о продвижении вверх, можно легко лишиться доверия государя и навлечь на себя беду. Так позвольте мне, Ваше Величество, вернуться на родину и отдохнуть от дел, пока я не полностью утратил Ваше доверие и не стал в Ваших глазах преступником. Мне уже скоро тридцать лет, здоровье мое подорвано, у меня на руках старики родители и большая семья. Я обязан исполнить свой долг перед ними. Вы всем нам — как отец и должны понять меня. Явите милость, Ваше Величество, разрешите мне уехать!»

Прочитав прошение, император воскликнул:

— Мы надеялись управлять страной, опираясь на князя Яна, а он просит отставки! И тут же написал Яну ответ:

«Мы уже имели с Вами беседу, но нам, как видно, не удалось разубедить Вас в Вашем стремлении. Мы внимательно прочитали Ваше послание, и в душе пашей словно оборвалось что-то! Не стыдно ли Вам, нашему верному слуге, бросить нас в трудную минуту?! Одумайтесь, пока не поздно, не лишайте нас опоры!»

Вскоре от Яна поступило второе прошение:

«Известно, что когда государь отечески радеет о подданном, то и подданный благодарит государя сыновней любовью. Но проявлять ее — это не значит лишь падать ниц перед правителями, лишь кланяться и от всего отказываться. Это значит: во всех случаях жизни не ронять своего достоинства. Если тебе только строго приказывают или ласково тебя понукают и ты стараешься изо всех сил, работаешь, не имея ни минуты отдыха, то ты превращаешься в простого раба или мальчика на побегушках. Сейчас я ничем не отличаюсь от такого раба или мальчика! И если и дальше Вы будете только приказывать мне, то положение мое станет еще хуже, а слова — еще более почтительными. Не надо сожалеть обо мне, Ваше Величество!»

Император опять отказал Яну. Делать нечего: князь занялся государственными делами. Однако прошло несколько лун, и он снова начал просить об отставке: одно прошение следовало за другим, и скоро число их достигло ста. Наконец император сменил гнев на милость и призвал к себе Яна. Тот подошел к трону, низко поклонился и почтительно произнес:

— Я плохой слуга своему государю, но могу оценить его доброту: история почти не знает чиновников, которые добивались бы ухода со службы, сохранив милость правителя. Хотя я моложе многих достойных сановников древности, я прошу ваше величество предоставить мне десятилетний отдых и позволить уехать в свое поместье, я должен прийти в себя.

Император отвечал недовольно:

— Мы не обладаем добродетелями правителей древности, но нам несвойственна и жестокость Юэ-вана.[389] И все же, почему вы хотите уединиться, как Фань Ли?

Ян сложил ладони.