Сон в Нефритовом павильоне

— Минский полководец, конечно, воин искусный, но и я хитер. Давайте-ка запремся здесь с небольшим отрядом, а главными силами перекроем дорогу, по которой Яну подвозят пропитание и военные припасы. Когда мины начнут дохнуть от голода, мы вернем Далюйдун.

Варвары заперли все ворота, никого не впускают, никого не выпускают. Узнав об этом от своих лазутчиков, Ян задумался: «Наверняка Начжа хитрит. Но что он замыслил? Непременно надо выведать намерения варваров, а потом уж и принимать решения».

На другой день Ян двинул войско к Хуагодуну и попытался вызвать Начжа на бой, но тот затаился и вызов не принял. Ян приказал нагромоздить деревьев и камней перед южными воротами, чтобы заглянуть в крепость с возвышения, но варвары стрелами и камнеметами помешали минам это сделать. Тогда Ян повелел бить в барабаны и изобразить наступление на Хуагодун, но Начжа продолжал отсиживаться за прочными стенами. С наступлением темноты Ян отвел войско в Далюйдун. Утром он послал в ложное нападение отряды Дуна и Ма, — и на сей раз Начжа носа не высунул из крепости.

На пятый день Ян вызвал к себе Су Юй-цина, велел ему взять пять верблюдов и пятьсот воинов для выполнения тайного распоряжения. Тайные приказы получили Дун Чу и Ма Да с отрядами по три тысячи воинов у каждого.

Убедившись, что Ян не решается пойти на приступ, Начжа возликовал.

— Дней через десять мы увидим, как минское войско начнет подыхать с голоду.

Лазутчики варваров отправились выведать, когда Яну подвозят пропитание. И однажды ночью Начжа сообщили, что к Далюйдуну движутся повозки. С высокого холма Начжа разглядел, что в десяти ли от минского стана мелькают огоньки. Вызвав двух военачальников, он приказал им:

— Возглавьте каждый по тысяче воинов, нападите на обоз и захватите его. Если охранение окажется сильным, понапрасну воинов не теряйте, в сражение не ввязывайтесь и возвращайтесь в Хуагодун.

Вскоре отряды варваров настигли обоз. При свете тусклой луны несколько минских воинов с факелами в руках погоняли лошадей, тащивших повозки. Лошади шли тихо, у каждой на голове был надет мешок, чтобы заглушить в случае чего ржание. «Они пробираются к своим ночью, стараются не шуметь, — значит, боятся нас. Оружия у них при себе нет — захватить обоз будет легко!» — так подумали варвары и преградили минам дорогу. Охрана, бросив повозки, разбежалась. Только начальник обоза попытался противостоять напавшим — он один был вооружен, — но, пока он сражался, варвары уже угнали повозки в Хуагодун. Начжа радовался — задаром получил много чистого отборного зерна. И тут дозорные закричали, что показался еще один обоз. Начжа отрядил тысячу воинов с повелением захватить и его. Выбравшись на дорогу, варвары увидели: человек тридцать — сорок пожилых воинов погоняют несколько верблюдов, запряженных в повозки, и негромко меж собой переговариваются:

— Куда же подевался первый обоз? У них хоть факелы были, а нам в такой тьме и Далюйдуна-то не найти!

Отряд варваров преградил дорогу, охрана бросила повозки и разбежалась. Мани с гиканьем погнали повозки в свой стан. Но не проехали они и трех ли, как раздался такой страшный грохот, что варвары попадали с коней на землю. Это Ма Да и Дун Чу окружили врагов и говорят им:

— Кто нам покорится — будет жить, кто попытается бежать — будет убит.

Поняв, что выхода нет, варвары все до единого сдались, а Ма Да и Дун Чу переодели их в одежду минских воинов, связали каждому руки за спиной и велели вести обоз в Хуагодун. Начжа, увидев повозки, которые он с нетерпением поджидал, облегченно вздохнул и открыт ворота крепости. Едва повозки оказались за стенами ее, раздался громкий крик:

— Эй, Начжа! Минский полководец Ян жалует тебя огнем — поблагодари же его своей головой!

И тут же все повозки запылали. Огонь мгновенно перекинулся на стены и ворота крепости и скоро поднялся до небес. Начжа оторопел, варвары ударились в бегство, а Дун и Ма ворвались в крепость с несколькими тысячами воинов. Вся крепость уже была в огне, пылали даже деревья. Выхватив меч, Начжа вскочил на коня и ринулся на минов, но на его пути встал старый Лэй с секирой в руках.

— Бросай оружие, Начжа! Войско полководца Яна у ворот Хуагодуна!

К Лэю присоединились Дун и Ма, и оказался Начжа в окружении трех славных богатырей. От залпов орудий, громких воинственных кличей сотрясаются земля и небо, все вокруг полыхает — деться некуда. Понурый Начжа выбрался-таки к воротам и столкнулся лицом к лицу с Яном, приведшим к Хуагодуну свои основные силы.

— Говорят, тигр не трогает того, кто лежит на земле, — в отчаянии завопил Начжа. — Отпусти меня, минский полководец, — сегодня я повержен, а завтра давай сразимся в честном бою, тогда и посмотрим, кто кого!

Су Юй-цин не утерпел.

— Ах ты, тебя уже за хвост схватили, а ты еще честного боя хочешь!

— Сегодня вы меня просто перехитрили, — не унимается Начжа, — иначе бы вам меня не одолеть!

Усмехнулся Ян, взмахнул флажком, ворота тотчас открылись — и Начжа был таков.