Сон в пламени

– Тогда пусть старик начнет чем-то ей угрожать. Это возбудит в нашем герое воинственный дух.

Я начал было что-то говорить, но осекся.

– Что ты имеешь в виду – угрожать?

– Примется за нее. Ты сказал, что парень в конце концов понял, кто он такой? Тогда пусть старик скажет ему, что убьет девчонку, если тот не вернется к их прежней жизни.

«Эта сука в больнице». Ребенок. Кровотечение. Смерть. «На этот раз у тебя не будет другого шанса. Даже отцы в конце концов теряют терпение…» Я встал.

– Дейв, мне нужно идти.

– Но еще не принесли поесть!

– Съешь за меня. Вот. Тут хватит.

– Ты странный парень, Уокер. Спешишь домой писать? Не забудь про мою долю.

На улице не было такси. Я чувствовал такое нетерпение, будто вот-вот обмочусь. Не в силах стоять на месте, я двинулся на поиски телефонной будки. Одна нашлась в двух кварталах. Я позвонил в палату к Марис. Она обедала. Чувствовала себя лучше. Сказала, что наверняка прибавит в весе – так хорошо кормят. Но это не уменьшило моего беспокойства.

Звук ее голоса немного охладил огонь у меня в животе, но я знал, что это временно. Навредит ли старик ей? Это и означало «потерять терпение»? Вон что он сделал с Лиллисом Бенедиктом. Не становится ли он все злее и мстительнее с каждой моей жизнью?

Надо было двигаться, куда-то идти. Выйдя из телефонной будки, я огляделся и увидел в тумане серый и мокрый Зюдбанхоф. Пойду туда и сяду на какой-нибудь поезд. В Раке, посмотреть на горы. Да, целый час в поезде я смогу сидеть, смотреть в окно и думать об этом новом кошмаре.

Движение было оживленным, и я не сразу перешел улицу, чтобы войти в вокзал. Внутри толпились сотни людей, отбывающих в разных направлениях. Юная американская парочка с пастельными рюкзачками и в походных ботинках «Маунт-Эверест» бежала на двухчасовой поезд в Филлах. Под табло прибытий и отправлений собралась группа пожилых мужчин с тонкими портфелями. Турецкие и югославские семьи с множеством дешевых чемоданов и перевязанных толстыми веревками коробок печально сидели на своих пожитках, ожидая поезда на юг.

В Раке поезда не было, и я решил сесть на двухчасовой, сойти на Винер-Нойштадт и там пройтись пешком. Ладно, решено. Я побежал по лестнице вслед за молодыми ребятами с рюкзачками, радуясь их возбужденным, знакомо звучащим голосам.

– Переночуем в Филлахе, а потом сядем на утренний поезд в Триест.

– А что в Филлахе?

– Не знаю. Горы. Бежим!

Навстречу нам по лестнице неторопливо спускалась толпа футбольных фанатов, одетых в бело-фиолетовые цвета команды «Австрия Мемфис». Их была целая ватага, и все, похоже, пьяные.

– Эй, Филлис, я хочу такую шляпу. Думаешь, я найду такую в Филлахе? – Американский паренек был среднего роста, но согнулся под тяжестью своего рюкзака.

– Америка! Эй, долбаная Америка!

– Не отвечайте. Просто пройдите мимо. Ребята удивленно посмотрели на меня, услышав родной язык.

– Что вы сказали?

– Не обращайте на них внимания. Ничего им не говорите.

Но было поздно. Один толстяк из группы, напоминавший Германа Геринга в молодости, приближался, чтобы загородить нам дорогу. Его друзья улыбались и с пониманием переглядывались.

– Эй, американки! Я говорю по-английски. Поговорите со мной.

– Проваливай, толстяк.

Детина посмотрел на девушку и осклабился.

– Толстяк? Ты сказала: толстяк?

– Отойди с дороги.

Он картинно шагнул в сторону, но, когда девушка проходила мимо, схватил ее за локоть, прижал к себе и лизнул в лицо.

Ее парень, галантный и глупый, вступился:

– Убери руки!

Детина быстро и сильно толкнул его, и парень кубарем полетел вниз по лестнице.

Пока молодой Геринг хохотал, я поднялся на две ступени и ткнул ему пальцами в глаза. Он завопил и, отпустив девушку, прижал руки к лицу.

– Я ослеп!

На мгновение ошарашенные случившимся, его приятели замерли, а потом бросились ко мне.

Не задумываясь, я сжал кулак, обхватив пальцами большой палец. И инстинктивно поднес его к своему подбородку. Вся банда носила длинные фиолетово-белые шарфы. Как один, шарфы взлетели к их лицам и, загоревшись, начали плавиться на коже.

Крики, черный дым, запах горелого мяса.

Сам не знаю, как я это сделал.

Американский паренек поднимался на ноги.

– Убегайте! Бегите!

Они бросились в одну сторону, я в другую: назад в Вену, к Марис, к моему отцу.

У входа в вокзал я ненадолго остановился, чтобы собраться с мыслями.

Медленно описав круг, передо мной остановилось такси. Так близко, что мне пришлось взглянуть. За рулем был папа.

– Запыхался? Только не ты, мальчик. Я же говорил, что в тебе по-прежнему есть магия.

С визгом покрышек он отъехал.

Я побежал следом, но чем ближе подбегал, тем сильнее разгонялось такси. Вписавшись в движение, старик высунул из окна голову.

– Скажи мне мое имя, Вальтер.

Когда я пришел домой, мне на колени прыгнул Орландо. Я положил руку ему на голову и поворошил теплую шерсть. Он замурлыкал. Не глядя на него, я сложил руку в кулак, накрыв большой палец. Поднеся его к подбородку, я попытался вспомнить все, что промелькнуло у меня в голове. Я ощутил, как мягкие лапы колотят меня по руке, и, опустив взгляд, понял, что к Орландо вернулось зрение. Он снова мог видеть.

3