Сон в руку

— Будет странным, если при таких обстоятельствах не посадят нас, — пробурчал толстяк. — Четыре смерти, минимум две из них — убийства! Ужас какой!.. Но какие подробности вы хотите от него получить?

— Я просто подумала, если это дело так тесно связано с семьей пана Чижика, то вполне возможно, что у него где-то хранится фотография этого дома. Возможно, он даже что-нибудь расскажет нам о нем.

— Вы так думаете?

— Конечно! — Даша настолько воодушевилась новой идей, что позабыла про старые страхи. — Тогда нам и кассета не понадобится. Ведь он хотел получить ее только для того, чтобы доказать свою невиновность. А если я раскрою все эти убийства, то всяческие подозрения с него снимутся автоматически!

— Если только это не он их всех убил, — зевнул Прохазка.

— А?

— Он, между прочим, жив, а его жена, сестра и жена племянника умерли.

Даша растерянно хлопала глазами:

— Нет…

— Что «нет»?

— Не может быть… Он такой… — Она попыталась что-то изобразить в воздухе.

— Какой?

— Несчастный. Потерянный… Нет, он не мог. К тому же он уезжал.

Прохазка махнул рукой:

— Что с вами разговаривать? Надеюсь, вам удастся вычислить убийцу прежде, чем вы столкнетесь с ним нос к носу.

Даша вздохнула:

— Ладно… Постарайтесь пока всех успокоить, а я побежала звонить.

— Кому? — только и успел спросить пан Ярослав.

— Чижику, конечно!

Толстяк с грустью посмотрел ей вслед.

3

С полицией, разумеется, снова объяснялся Полетаев. Он разводил руками, пожимал плечами и кивал головой. Его жестикуляцию можно было охарактеризовать как согласительно-недоуменную: «Да, действительно. Да, очень странно. А представляете, каково нам?..» — и так далее и тому подобное.

Полицейские вели себя сдержанно, что-то записывали в свои блокноты, кому-то звонили по телефону, что-то выясняли. К членам их тургруппы не подошел ни один, но путешественники заметно нервничали и ожидали новых неприятностей. Когда вернулся Полетаев, все набросились на него с вопросами.

— Пока говорить рано, но на первый взгляд это действительно несчастный случай. На теле не обнаружено никаких следов борьбы.

— Значит, мы свободны? — подал голос Виктор Семенович.

— Пока — да. Так что можем ехать прямо сейчас…

— Мы же еще день здесь должны быть, — с грустью заметил Гоша.

— Лучше будет, если мы сразу после заключения судмедэксперта отсюда… — Полетев сделал жест ладонью, — уберемся как можно скорее.

— Это кто так решил? — с вызовом спросил Виктор Семенович.

— Это владельцы пансионата так решили, — сухо отрезал Полетаев и встал. — И молите Бога, чтобы молва о нас не опережала нас самих. Иначе в следующую гостиницу нас попросту не пустят.

Глава 40

1

Группа стояла молча, растерянно вперив очи в расписание. Теплоходы отходили каждый второй день. Сегодня, если можно так выразиться, был день первый.

— Что же вы, Даша, так невнимательно составляли маршрут? — начал было скрипеть Виктор Семенович, но тут же осекся под суровым взглядом ореховых глаз.

— Ах, простите меня за то, что нас выгнали из гостиницы и нам пришлось сдвинуть график на день! Каюсь, смерть не была запланирована в моем маршруте. Но в следующий раз постараюсь быть прозорливее.

— Зря только спешили, — зевнул Гоша. — Даже поесть не успели…

Неожиданно послышался смешок. Смеялась Катя. Группа удивленно смотрела на веселящуюся мать двоих детей.

— Что с тобой? — нахмурился муж.

— Мне неожиданно в голову пришла одна мысль: я учу детей тому, что человеческая жизнь священна. А она, оказывается, не стоит даже паршивого завтрака! — Последние слова Катя прокричала и со всей силы швырнула рюкзак на землю.

Все молчали. Один лишь Полетаев вздохнул и достал телефон.

— Алло, добрый день, можно заказать два такси?

До ранчо, где запланировалась следующая остановка, было километров пятьдесят. Путники угрюмо молчали, равнодушно скользя взглядом по зеленым холмам и живописной излучине матери всех чешских рек. Лишь дети, со свойственной их возрасту непосредственностью и способностью моментально забывать плохое, радовались коровкам и прочей живности, мирно пасущейся на бескрайних лугах. Черно-белые буренки задумчиво щипали траву и ничего не подозревали о человеческих страстях и страданиях.

2

«Три ковбоя» походило на самое настоящее ранчо. По крайней мере, в представлении людей, которые видели ранчо только на картинке или в кино. Высокий деревянный забор скрывал двухэтажные домики из камня. Не из того камня, который используют в городском строительстве, а из настоящих, необработанных плоских валунов, из коих строили дома сотни лет назад.