Сон в руку

— Ах, вот вы о чем… — Час от часу не легче! То ни одного клиента целый месяц, а то один за другим повалили. — Пан Прохазка на выезде. Он очень занятой человек, но если хотите, то суть дела можете изложить мне.

Особа сверлила ее взглядом, полным ненависти и еще чего-то крайне неприятного.

— Вы иностранка?

— А в чем, собственно, дело?

— Мне нужен ваш хозяин! — упрямо повторила визитерша.

Даша до последнего старалась оставаться вежливой:

— Я его секретарша, и пока вы не объясните, в чем дело, вряд ли сможете с ним встретиться. Или говорите, или уходите.

— Терпеть не могу иностранцев!

Даша пожала плечами:

— Сочувствую. В таком случае единственное, что могу для вас сделать, так это избавить от своего присутствия. — Она сделала шаг назад, собираясь захлопнуть дверь, но вздорная особа успела сунуть ногу в щель.

— К вам только что приходил мой брат.

— Брат? Какой еще брат?

— Станислав Чижик.

— А-а-а… — Даша отпустила дверную ручку. — Так вы и есть… его сестра? Ну что ж, проходите. Правда, пан Прохазка отсутствует, но…

— Значит, его нет?

— Нет.

— Тогда зачем вы морочите мне голову?

— ?!

— По-вашему, я должна разговаривать с секретаршей?

— Ах вот как… — Даша испытывала одновременно смущение и раздражение. — Надо заметить, ваш брат не испытывал никаких неудобств, беседуя со мной.

— Мой брат дурак.

Даша сжала кулаки и сосчитала до десяти.

— Хорошо, чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы не совали свой нос в мое дело.

— В «ваше» дело? — вскричала потерявшая выдержку секретарша. — А что вы называете своим делом?

— Мой брат дурак, убийца и вор. Его место в тюрьме или в сумасшедшем доме.

— Ну а ваше, разумеется, в его особняке, — еле слышно пробормотала Даша, но Чижикова все-таки услышала и немедленно взвилась:

— Вот оно что! Значит, вы решили погреть руки на моем несчастье? Запомните, этот номер у вас не пройдет! Я его сестра и имею право на его имущество! Ему не удастся меня обокрасть. Слава богу, Амалия наконец поняла, что из себя представляет мой братец, и хотела с ним развестись, поэтому-то он и убил ее. Убил, а денежки прикарманил! Но я найду их, они принадлежат мне, потому что я единственная, кто ее по-настоящему понимал…

Даша рассмеялась:

— Вы что-то путаете. Если деньги вашей невестки не были надлежащим образом оформлены как непосредственно ее имущество, то все теперь принадлежит вашему брату. Даже если суд и признает его убийцей…

— О чем вы говорите? — завизжала визитерша, окончательно выходя из себя. — Где деньги и украшения моей невестки?!

Даша хотела ответить ей с достоинством, но добитая горем сестра пана Чижика резко качнулась вперед и оскалила острые желтые зубы, словно намеревалась впиться в горло. Глаза ее сверкали, губы мелко тряслись, казалось, еще чуть-чуть — и с них закапает пена.

Не на шутку перепугавшись, Даша резко отпрянула и поспешила захлопнуть дверь.

— Убирайтесь, пока я не вызвала полицию! — крикнула она уже из укрытия. Чижикова несколько раз ударила ногой в дверь, изрыгнула очередное проклятие и наконец ретировалась.

Трясущимися руками Даша закрыла дверь на все замки, подождала, пока звук отъезжающей машины стихнет, и вернулась в рабочий кабинет. Там, все еще дрожа от пережитого, она принялась расхаживать из угла в угол. Что за кашу она заварила! Если до этого визита еще оставалась призрачная надежда, что пан Ярослав смилостивится и разрешит ей слетать в Москву за кассетой, доказывающей преданность пана Чижика своей супруге, то после того как он перекинется парой слов с этой чокнутой, на мысли о расследовании можно будет поставить крест.

Остановившись посередине комнаты, Даша задумалась. А ей самой это надо? Одно дело приставать к людям с умным видом, задавая глупые вопросы, а совсем другое — валяться по больницам, залечивая раны, полученные в результате очередного расследования. И может, прав пан Ярослав, такая работа не для пары, состоящей из будущего певца и бывшей искусствоведши?

Однако чем дольше Даша отговаривала себя, тем отчетливее перед ней возникали несчастные, полные горя глаза пана Чижика…

3

— Рад приветствовать вас, моя дорогая пани Дагмар.

Прохазка, торжественный, словно Будда на выданье, вошел в холл и протянул секретарше нотную папку. Он был поистине великолепен: белоснежная рубашка со стоячим воротничком и богатыми рюшами вдоль планки, черный с отливом фрак, галстук-бабочка. Для окончательного олицетворения торжества капитализма шефу не хватало котелка и золотой цепочки через пузо. Даша положила папку на столик у входа:

— Не зовите меня так.

— Отчего же? — Прохазка остановился перед большим зеркалом и принялся оглядывать себя со всех сторон.

— У меня возникают сложные ассоциации.

— Да? И какие же?

— Дагмара — Тамара. Царица Тамара — отец Федор…

— Вашего отца зовут Федор?

— Нет, его зовут Николай. Но это не важно. — Даша рассеянно перебирала рекламные буклеты. Она не знала, с чего ей начать. Утаить приход пана Чижика невозможно. В любую секунду гробовщик мог перезвонить и спросить, как идут дела.

— Да, кстати, тут один человек заглядывал…