Сон в зимнем саду (сборник)

У Гони отношения с мамой были намного сложнее. К ней имелось множество претензий. Во-первых, она не отличалась сообразительностью и часто не могла понять, чего именно он хочет. Ведь ясно же, что раз сын появился на кухне, покрутился немного с независимым видом, а потом наставил свой пухлый пальчик в сторону плиты и произнес повелительно: «Э!», то это означает, что хочет он компота, а не морковку, не огурец, не печенье, что начинает суетливо предлагать мама. Вот Яна намного смышленее – сразу лезет за кастрюлей, и в чашку нальет, хоть половину и расплещет по дороге, но Гоня на нее за это не в обиде. Вообще, Яна из всей семьи – самый сносный человек, и раздражала она Гоню меньше, чем кто-либо другой, хоть и имела свои недостатки – чрезмерную болтливость и жажду излишне кипучей деятельности. Несмотря на то, что сестра родилась на год и пять месяцев раньше его, старшим и более опытным в жизни Гоня считал, конечно, себя, поэтому, милостиво позволяя Яне ухаживать за собой, наиболее кардинальные решения в жизни принимал всегда сам – в какой песочнице копать, кому первому ехать на велосипеде, кому из какой тарелки есть. Наивная мама пыталась руководить сыном и даже навязывать ему свою волю, но было это бесполезно, о чем ей неоднократно было дано понять – то криком, то слезами – пора бы, наконец, усвоить простые истины!

Еще Гоня обижался на маму за то, что она часто куда-нибудь уходила – то в магазин, то в аптеку, то – это уж вообще ни в какие ворота – «по делам»! Разве могут быть дела, важнее его, Гони? И как можно уходить и бросать его, когда он так орет от обиды, что, наверное, уже все соседи переполошились? Конечно, мама каждый раз реагировала на спектакль, устраиваемый в коридоре по случаю ее ухода, и брала сына на руки, и сидела с ним, уже в пальто, на низкой табуретке перед дверью, обещая скоро вернуться и принести подарок, а Гоня орал и орал. И мечтал, чтобы мама ушла поскорее, раз уж это неизбежно, тогда можно будет, наконец, замолчать, ведь долго кричать без перерыва – это очень утомительно даже для него, хотя он и тренируется регулярно. В мамино отсутствие с детьми оставалась бабушка – а с ней орать бесполезно, потому что начинает так громко и эмоционально утешать, что любого заглушит. Гоня раз пробовал ее перекричать, но плюнул на это дело – никакого толку, только устал.

А вот с папой Гоня смирный. Хотя папа не ругается почти, и по попе никогда не шлепает (не то, что мама!), а как-то с ним скандалить несподручно. Папа говорит: «мальчики не плачут», выходит, что Яне можно плакать, раз она девочка. Только непонятно – с чего ей плакать-то, раз все ее обожают, и жизнь у нее – как сказка, ни проблем, ни ответственности, не то, что у него, у Гони. Но, видно, если родился мужчиной, изволь нести свой крест – будь начеку, защищай, отвечай за своих женщин, которые порой сами не знают, чего хотят.

Примерно такие философские мысли одолевали Гоню в то утро, когда нарушился привычный распорядок жизни, и все пошло не так, как всегда. А случилось вот что: за завтраком, когда Яна и Гоня уже заканчивали терзать упаковку творожной массы на двоих, а мама и папа допивали чай, вдруг раздался телефонный звонок. То есть, не совсем «вдруг», как раз папе постоянно кто-то звонил, дети уже не удивлялись тому, как лихо отец управляется сразу с несколькими трубками – в одну что-то крикнет, потом прижмет плечом и к другому уху подносит второй телефон, и продолжает разговор и в одну сторону, и в другую. А если то же самое происходит, когда он за рулем машины – вообще залюбуешься: и разговаривает в два уха, и руль коленками крутит, и еще успевает дяденькам в соседних машинах показывать, что они правила нарушают. Яна с Гоней видели – красота! Даже дух захватывает. Мама говорит, это потому, что у папы очень серьезная и ответственная работа. Только этой работы никто не видел – Яна сколько раз просила взять ее с собой, а папа все обещает попозже.

Так вот, в то утро телефон зазвонил как-то необычно, настораживающе, предвещая перемены. Сначала папа поговорил, потом мама поговорила, о чем – непонятно, но по интонации ясно: что-то непредвиденное. Потом папа сказал: «Надо ехать», и мама повторила: «Надо ехать», и Яна обрадовалась. Потому что ехать – это интересно и весело, и много впечатлений, и в дороге, как правило, кормят чем-нибудь вкусным. Ехать можно на дачу, или в гости, а один раз ехали вообще на море – очень долго, Яна смутно помнила.