Сон в зимнюю ночь (СИ)

Молодой человек пригляделся. На его ладони в свете недалёкого костра полудюжиной бриллиантов сверкало изящное кольцо в виде снежинки

- Красивое! Но... оно ведь женское.

- Да, - кивнула Снегурочка. - Отдай его той... - она запнулась, - той, которой не сможешь не отдать.

- Тогда возьми ты!

Иван протянул игравшее на ладони кольцо, но Снегурочка только покачала головой.

- Послушай! Я хотел тебе сказать...

- Не надо, Ванечка. - она прикоснулась к его губам ледяным пальцем. - Мы не будем вместе. Нельзя.

- Да почему?! Мы могли бы пожениться. Или так жить. Как ты захочешь. Я хорошо зарабатываю, а теперь ещё больше буду. Чёрт! - Иван напрасно пытался поймать взгляд Снегурочки. - Мне показалось, что я тоже тебе нравлюсь. Извини, я - идиот!

- Ваня, - Снегурочка по-прежнему не глядела на него, - мне ничего так не хотелось бы как остаться с тобой! Я сегодня ненадолго почувствовала себя человеческой девчонкой. Счастливой девчонкой. Но, я - не человек, Вань. Тепло меня убьёт.

Иван махнул рукой и улыбнулся.

- Да я вижу, что ты вся замёрзшая. Но если дело в этом, мы можем переехать жить куда-нибудь где похолоднее. В Заполярье, какое-нибудь. Не представляю пока, чем я стану там заниматься, но что-нибудь придумаю!

- Я не об этом тепле. Я о настоящем. О любви.

- В первое брачное утро от меня останется только лужа. Так-то.

- А...

Иван сразу не нашёлся что сказать, а затем не успел. Возникшие будто из неоткуда леший с кикиморой утянули его прочь и едва ли не силой влили изрядную порцию самогона.

- Ерофей Фомич! - еле отдышался от выпитого Иван, - Погодите! Мне надо было поговорить. Вы не понимаете!

- Всё я, паря, понимаю, - хлопнул его по плечу леший. - Пойдём-ка в дом. Простынешь тут в шанелке своей.

Иван не сопротивляясь больше побрёл за лешим.

В доме никого не оказалось. Ерофей фомич усадил молодого человек за стол и налил полный ковш.

- Пей.

- Не хочу, - мотнул головой Иван.

- Пей, паря, это - анестезия. Давай-ка под перепёлочку с грибами тушёную.

Иван выпил. Затем ещё.

- Она сказала, что растает, - жаловался он заплетающимся уже языком.

Леший поддакивал да подливал, и вскоре сон свалил таки Ивана с ног.

Проснулся он засветло в мягкой кровати под пуховой периной. Мутило и голова болела нещадно. Оделся и до гостиной добрался с трудом.

Там за столом сидели все кроме Деда Мороза и Снегурочки.

- А где... - начал было Иван, но кикимора его перебила.

- Ушли они. Как рассвело.

- Понятно, - только и смог вымолвить Иван. - Я наверное тоже пойду. Загостился. Дорогу покажете, Ерофей Фомич?

- Как же не показать, покажу. Как уговаривались.

Провожали молодого человека до крыльца все вместе. Кикимора аж всплакнула. Дальше попрощавшись пошли вдвоём с лешим.

- Нам теперь, паря обратно до Заветной Поляны, а там уж ты, стал быть, без меня.

- А я найду как выбраться? - засомневался Иван.

- Не боись, найдёшь.

Снег падал крупными хлопьями а несильный пока ветерок его слегка вьюжил. Леший всю дорогу болтал без умолку. Иван отвечал односложно. Наконец, между деревьев завиднелся просвет и Ерофей Фомич остановился.

- Ну, паря, давай прощаться, что ли. Ты, это, заглядывай. На рыбалку сходим. Я слышь ка ещё один способ непроверенный знаю. Волчий. Хреново, что хвоста у тебя нет, но может, - леший глянул Ивану пониже живота, - заместо хвоста, другое что сгодится.

Иван молча состроил фигу и показал Ерофею Фомичу.

- Ага, - кивнул тот. - Я тоже думаю, что брехня это. Не может волк хвостом рыбу в проруби удить. Напридумывают сказок! Ну ты так просто заходи. Летом. Как найти-то меня знаешь?

- Не-а.

- Ну, для начала, выведи свою кобылу в лес. Есть у тебя кобыла-то?

- Нет, Ерофей Фомич, кобылы у меня нету. Коня тоже.

- Бедновато живешь, - посочувствовал леший. - Тогда сам в лес иди, без кобылы. Найди поваленную берёзу. Сядь на неё мордой к северу и крикни: "Царь лесной, всем зверям батька! Явись суды!" Царь это, стал быт, я. Услышу - приду. Запомнил?

- Запомнил.

- Ну так ступай, тогда. Да, не оглядывайся!

Иван развернулся и пошел к поляне. Чем ближе подходил, тем сильней становился ветер. Снег кружился всё быстрее, залепляя глаза, рот, уши. Вскоре стало совсем ничего не видно. Одна белая пелена. Тишина. И дышать трудно...

* * *

Темно. И сыро. И холодно. Легкие раздувают грудь аж до боли, а воздуха всё равно не хватает. Тесно. Руку к лицу не поднести, мешает что-то. Темно, сыро и тесно, как... Как в могиле? Но, почему в могиле, ведь живой же? О, господи! Похоронили заживо?!

Мысль эта на долю секунды парализовала и волю, и тело, но затем адреналину стало тесно в венах, и панический ужас, словно взрывная волна, выбросил Ивана наружу.

Лезвием резанул солнечный свет. Лёгкие наполнились кислородом. Молодой человек с воем прополз на четвереньках несколько метров и замер. Перед глазами кружились разноцветные блики, и с ними вместе кружилась голова.

В себя приходил минуты две, пока не нашёл силы встать и осмотреться.

Заснеженная поляна. Вокруг лес. Как, чёрт возьми, он здесь очутился?

Память возвращалась не сразу, урывками.