Сон ведьмы

— Поступай, как знаешь, — сказала женщина и встала, выпрямившись. Её рост был невообразимым. Она росла и росла, пока её колени не оказались на уровне моих глаз.

В этот миг я почувствовала, что моя энергия оставляет меня, и я испустила серию диких пронзительных воплей.

Канделярия бегом спешила ко мне. Прежде чем я успела вдохнуть воздух и закричать снова, она проскочила расстояние между комнатой, где проходила встреча спиритов, и патио.

— Уже всё в порядке, — повторяла она ласковым голосом, но я не могла остановить судорог, сотрясавших моё тело. А затем, не желая того, я расплакалась.

— Я не должна была оставлять тебя наедине, — сказала она извиняющимся тоном, — но кто бы подумал, что Музия сможет увидеть её?

Прежде, чем другие участники встречи вышли посмотреть, что случилось, Канделярия увела меня на кухню. Она помогла мне сесть и дала стакан рома.

Я пила и рассказывала ей о том, что произошло в патио. В тот момент, когда я закончила и ром, и свой отчёт, я почувствовала себя сонной, отвлечённой, но вовсе не пьяной.

— Оставь нас одних, Канделярия, — сказала донья Мерседес, входя в мою комнату. Канделярия уложила меня в постель, застелив кровать и для себя, чтобы быть здесь, когда я проснусь.

— Я не знаю, что говорить об этом, — начала донья Мерседес после долгого молчания, — но ты — медиум. Я знала это с самого начала, — её лихорадочные глаза, казалось, были подвешены в прозрачной субстанции, она внимательно изучала моё лицо.

— Единственный смысл того, что они позволили тебе присутствовать на сеансе, заключается в том, что ты везучая. Медиумы везучие.

Несмотря на свои опасения, я рассмеялась.

— Это не смешно, — сказала она предостерегающе, — это очень серьёзно.

В патио ты вызвала дух без чьей-либо помощи. И самый значительный дух, душа одного из моих предков пришла к тебе. Она приходит очень редко, но если приходит, это исполнено глубоким смыслом.

— Она — призрак? — спросила я наивно.

— Конечно, она была призраком, — убеждённо сказала она, — мы понимаем вещи так, как тому научены. И здесь нет отклонения от правил. Моё убеждение таково, что ты видела самого устрашающего духа, и что живой медиум может общаться с душой мёртвого медиума.

— Почему этот дух пришёл ко мне? — спросила я.

— Не знаю. Однажды она пришла ко мне, чтобы предупредить меня, — ответила она, — но я не последовала её совету, — её глаза потеплели, а голос смягчился, когда она произнесла: — первое, что я сказала тебе, когда ты приехала, было то, что тебе повезло. Я тоже была везучей, пока кое-кто не погубил моё счастье. Ты напоминаешь мне этого человека. Он был блондин, как и ты. Его звали Федерико, и он тоже был везучим, но не имел никакой силы. Дух посоветовал мне оставить его одного. Я не сделала так и поплатилась за это.

Не зная, как отвести внезапный поворот событий или печаль, нашедшую на неё, я положила руку на её плечо.

— У него не было никаких сил, — повторила она, — дух знал это.

Хотя Мерседес Перальта всегда была готова обсуждать всё, что угодно, лишь бы это не относилось к её практике, она довольно настойчиво уклонялась от моих расспросов о её прошлом. Однажды, и я не знаю, застала ли я её врасплох или это было преднамеренное движение в её игре, она открыла, что много лет назад пережила огромную потерю.

Прежде, чем я смогла решить, действительно ли она поощряет меня задать несколько личных вопросов, она поднесла мою руку к своему лицу и прижала её к щеке.

— Почувствуй этот рубец, — прошептала она.

— Что с тобой случилось? — спросила я, проведя пальцами по неровному шраму, проходящему по её щеке и шее. Пока я не касалась его, шрам был неотличим от морщин. Её тёмная кожа была так хрупка и я боялась, что она может развалиться в моей руке. Таинственная вибрация исходила из всего её тела. Я не могла отвести своего взгляда от её глаз.

— Мы не будем говорить о том, что ты видела в патио, — твёрдо сказала она, — вещи, подобные этой, относятся только к миру медиумов, а ты не должна обсуждать этот мир ни с кем. Я могу, конечно, посоветовать тебе не пугаться этого духа, но не надо глупо манить её к себе.

Она помогла мне подняться с постели и повела на то самое место, где я увидела женщину. Когда я остановилась и начала рассматривать темноту вокруг нас, я осознала, что не имею понятия, спала ли я несколько часов или всю ночь и день.

Донья Мерседес, казалось, поняла моё смущение.

— Сейчас четыре часа утра, — сказала она, — ты спала почти пять часов.

Она присела там, где была женщина. Я тоже устроилась на корточках рядом с ней, между пучками жасмина, развешенными на деревянной решётке, своеобразной пахучей занавеси.

— Мне и в голову не приходило, что ты не знаешь, как курить, — сказала она и засмеялась своим сухим скрипучим смехом. Она сунула руку во внутренний карман юбки, вытащила оттуда сигару и прикурила её.

— На встрече спиритов мы курили такие же сигары. Спириты знают, что запах табака ублажает духов, — после небольшой паузы она вложила зажжённую сигару в мои губы, — попробуй покурить, — приказала она.

Я затянулась, глубоко вдохнув в себя. Крепкий дым вызвал кашель.