Сон ведьмы

— На кладбище, — сказала донья Мерседес, направляясь через площадь к церкви, — сегодня день поминовения умерших. Люди приводят в порядок могилы своих покойных родственников и молятся за них.

Внутри церкви было прохладно и сумрачно. Последние нити солнечного света, дробясь цветными стёклами узких окон, падали вниз, освещая статуи святых в стенных нишах. Распятие в натуральную величину, с разорванной, вывернутой плотью и упавшей, кровоточащей головой, освещённой ярким светом, возвышалось на алтаре. Справа от распятия стояла статуя счастливой девы из Коромото, облачённой в голубую бархатную накидку с вышитыми звёздами. Слева был косоглазый образ святого Иоанна, в узкополой шляпе и в красном фланелевом плаще, порванном и пыльном, небрежно наброшенном на его плечи.

Донья Мерседес потушила пламя семи свечей, горевших на алтаре, положила их в свою корзину и зажгла семь новых. Она закрыла глаза и, сложив руки, прочла длинную молитву.

Солнце едва мерцало за холмами, когда мы вышли из церкви. Малиновые и оранжевые облака, украшенные закатом, медленно тянулись к морю в золотистых сумерках. Когда мы пришли на кладбище, было уже темно.

Казалось, что здесь собралась вся деревня. Мужчины и женщины, присев возле могилы, молились тихими голосами, окружённые горящими свечами.

Мы прошли вдоль низкой кладбищенской стены к уединённому месту, где отдыхали Лоренцо Паз и его друзья. Они уже опустили гроб в землю и забросали его грунтом. Их лица, освещённые расположенными по кругу свечами, превратились в абстрактные маски, чьи призрачные формы скорее годились тем, кто был погребён под нами. Как только они заметили Мерседес Перальту, они ретиво бросились устанавливать крест в изголовье могилы.

Сделав это, они исчезли, быстро и беззвучно, как если бы их поглотила тьма.

— Сейчас мы вызовем сюда духа Бирджит Брицены, — сказала донья Мерседес, доставая из корзины семь свечей, которые взяла с церковного алтаря, и столько же сигар. Воткнув свечи в мягкий грунт на вершине могилы, она зажгла их и сунула в рот первую сигару, — следи внимательно, — шепнула она, передавая мне остальные сигары, — когда я выкурю её, у тебя уже должна быть раскурена следующая.

Делая глубокие затяжки, она выпустила дым в четырёх главных направлениях. Она сидела у могилы и непрерывно курила, шепча заклинания низким дребезжащим голосом.

Казалось, что табачный дым выходил не из её рта, а прямо из-под земли. Тонко струясь, он окутывал нас облаком. Очарованная, я сидела возле неё, подавала сигару за сигарой и слушала её мелодичное, но непонятное пение.

Когда она начала передвигать свою левую руку над могилой, я придвинулась к ней поближе. Мне казалось, что она встряхивает трещоткой, но в руке у неё ничего не было видно. Я только слышала трескучий звук зёрен или, возможно, мелкой гальки, которую она быстро перекатывала в руке. Крошечные искры, словно светлячки, выскакивали между её сжатых пальцев. Она начала насвистывать странный мотив, который стал вскоре неотличим от шуршащего шума.

Из дыма выплыла высокая фигура, облачённая в длинную мантию и колпак.

Я прижала руку ко рту, заглушая нервный смех. Я считала, что ещё нахожусь под воздействием рома и принимаю участие в каком-то трюке, который, возможно, является частью дневного празднества в память умерших.

Полностью поглощённая, я следила за фигурой, вышедшей из дымного круга и бредущей к кладбищенской стене. Взгляд задержался на грустной улыбке призрака. Я услышала мягкий смех, такой тихий и нереальный, что, возможно, он был лишь частью пения Мерседес Перальты.

Но голос стал громче. Звук, казалось, исходил из четырёх углов могилы, каждая сторона повторяла слова эхом. Дым рассеялся; он поднялся к пальмовым листьям и исчез в ночи. Некоторое время донья Мерседес продолжала сидеть у могилы, что-то тихо бормоча. Её лицо едва виднелось в свете догоравших свечей.

Она повернулась ко мне, на её губах промелькнула улыбка.

— Я заманила дух Бирджит Брицены сюда, но не к её могиле, — сказала она. Взяв мою руку, она встала.

Я хотела спросить её о странном видении, но что-то в пустом выражении её глаз заставило меня замолчать. Лоренцо Паз, прислонясь к огромному валуну, ожидал нас за кладбищем. Ни слова не говоря, он встал и последовал за нами по узкой тропе, ведущей к пляжу. Полумесяц ярко сиял на выбеленном плавнике, разбросанном по широкой полосе песка.

Донья Мерседес приказала мне подождать её у ствола вырванного с корнем дерева. Она и Лоренцо Паз ушли на берег. Он снял свою одежду, вошёл в воду и исчез в волнистом фосфоресцирующем седом покрывале, обшитом серебристыми тенями.

Он показался несколько раз на волне, блеснув в лунном свете, затем его вынесло на берег.