Сон войны (сборник)

Слушая звон наковальни Гефеста, следя за его искусной работой (почему-то с нее начинается новый, еще неизвестный ему самому анекдот), Демодок глаз не спускал с Посейдона, которого не было, к счастью, ни в кузне Гефеста, ни рядом. Владыка морей, колебатель земли, отложив свой трезубец, пировал на Олимпе. Льстиво хихикая, лез на глаза Вседержителю Зевсу. Пусть. Пусть он будет подальше от кузницы, где вызревают смешные события, где в черном дыму и в багровых отсветах горна тоненько, самой высокой струной Демодоковой лиры, звенит наковальня, где некрасивый, хромой и угрюмый Гефест, ловко орудуя молотом, злобно бормочет под нос, отругиваясь от бестолковых вопросов Гермеса — своего не в меру любопытного сводного братца.

Что он кует, что он кует… Какая Гермесу разница, что он кует? Спроси у папы, папа все знает. Нет, это не механический слуга — зачем мне еще один? Я не люблю повторяться… Надо же, какой догадливый! Конечно, это не золото. И не медь. Железо — слыхал о таком металле? Необыкновенно прочная штука… Меч? А что, железный меч — дело хорошее, надо будет подумать. Но это не меч. Для меча этот прут слишком тонок. А для стрелы — длинен. И тоже тонок.

Заготовка все более истончалась под быстрыми ударами Гефестова молота, становилась длинной упругой проволокой — вот она уже не толще конского волоса, вот и вовсе пропала из глаз, а Гефест все недоволен своей работой, все рассыпает по кузнице нежный высокий звон (ноги танцоров едва поспевают за переборами Демодоковой лиры), и все это время глупые вопросы Гермеса перемежаются уклончивым бормотаньем хромого бога.

— Да отстанешь ты от меня или нет? — раздраженно воскликнул Гефест. Ловко и быстро смотал невидимую железную нить, швырнул еще горячий, красно светящийся моток в угол, и в углу звякнуло. — Что я кую, что я кую… А Демодок его знает!

— Демодок? — испуганно переспросил Гермес и настороженно огляделся. — Слушай, дорогой братец, я тут с тобой заболтался, а ведь у меня дела! Только сейчас вспомнил, что папа Зевс послал меня за… Ну, тебе это неинтересно. Трудись, не буду мешать. Пока! — и Гермеса не стало.

Демодок усмехнулся, не разжимая губ: гостям эти реплики богов слышать необязательно. Не так поймут.

Ну-с, работой Гефеста гости в достаточной степени заинтригованы, а что там у нас на Олимпе?

На Олимпе было ничего себе: бессмертные веселились. Как всегда. Пили, плясали, плели между делом интриги. Вершили судьбы… Посейдон развлекал Громовержца, упорно продвигаясь к какой-то своей цели. Вот и славно, пускай себе продвигается. Аполлон скучал: его порядком развезло от нектара, он с механическим упорством терзал золотые струны своей кифары и клевал носом. Незамужние хариты вяло вышагивали по кругу.

И это называется хоровод?! Только что руки за спину не заложили! (Откуда это? Ладно, потом…) Эх, вы, олимпийцы, ну что б вы без меня делали?

Демодок поудобнее перехватил лиру и выдал подряд три развеселых перебора с подстуком. Аполлон встрепенулся, прислушался, блеснул певцу благодарной улыбкой и забренчал порезвее, на лету схватывая подсказанные аккорды. Взвились одежды харит, замелькали в разрезах стройные ножки и вечно юные упругие перси с нецелованными сосками. Другое дело!

Мрачный задира Арей оторвался от профессионального созерцания очередной драчки внизу и заоглядывался насчет кому бы врезать. Для начала. Ближе всех к нему сидела Афина Паллада — строгая и трезвая воительница; но она для того и была так близко, чтобы в корне пресекать Ареевы поползновения. А вот затылок дяди Посейдона — как раз на расстоянии вытянутой руки. И трезубец его закатился под стол — пока-то нашарит…

Стоп. Только не это! Схерия чтит Посейдона.

Отчаявшись по-настоящему развлечься, Арей присосался к кубку, исподлобья наблюдая за пляской харит. Одежды юных прелестниц взвивались и опадали в таком бешеном темпе, что и не было их видно — одежд. Однако и сами девчонки (вертлявые бестии!) кружились и подпрыгивали с неменьшей резвостью — разглядеть что-нибудь было весьма непросто. И незаметно для себя Арей увлекся этой достойной целью.

Ну, наконец-то! Демодок облегченно перевел дух и с удивлением услышал три властных, требовательных хлопка. Это царь Алкиной, возбудясь описанием пляски богинь, трижды хлопнул в ладоши — и стайка юных наложниц присоединилась к танцорам. Правильно: лучше один раз увидеть, чем…

Вздохнув незаметно о том, что смертные девы давно и надежно сокрыты от его взоров, певец, не прерывая мелодии, опять отыскал взглядом Арея. Увлекся, драчун! Задышал, раскраснелся. Глаза бегают, рот приоткрыт, брови азартно подняты — хорош! Ну, последний штришок…