Сон жизни как жизнь сна

Офицер даже не понимал ни того, что видит, ни того, что чувствует. Оцепенение – сладостное и безответственное овладело сознанием и телом. Было все равно, что сейчас произойдет? Мужчина был готов ко всему, и на все. С этой женщиной он согласен на любые и подвиги, и преступления.

– Извини…

Горячее дыхание обдало его ухо. Она резко нажала на точку у основания черепа. Он даже зажмурил глаза, как от вспышки газовой сварки, и почувствовал, что тело насквозь пробила резкая кинжальная боль. Он сдержался и не закричал, хотя мука была такая же, которую однажды ему пришлось пережить в плену на своей последней войне.

– Попробуй! – Она провела своей рукой по его лицу. – Открой глаза и попробуй!

Он неловко оттолкнулся от пола и мгновенно взлетел, ощутимо ударившись макушкой о потолок. Она сидела на полу, поджав под себя ноги, и горько плакала:

– Теперь ты возненавидишь меня…

– Родная, – он резко опустился перед ней. – Что теперь будет с тобой и детьми? – Он вытирал ее слезы и жадно целовал губы.

– Тебе придется, – она нежно провела губами по его лицу и печально, но твердо сказала, – тебе придется изменить жизнь на своей земле.

– Но я не Христос! – Отчаянно закричал он в пустое окно комнаты, где только что была самая желанная женщина его жизни и ее сыновья.

Ночь смотрела на него своими бесстрастными звездами, то ли обещая что-то, то ли заклиная, то ли отпевая…

ПОСЛЕСОНИЕ

Блин. Какое тут может быть послесоние? Зачем? Все предельно ясно. Замечательный хорошо сконструированный сюжет. Его надо просто разрабатывать.

СОН. МАНЬЕРКА

Проснулась от необычности сюжетного напряжения. Сон был интересен не только своим событийным рядом, но и еще и абсолютно реальными ощущениями – вкусовыми, тактильными и обонятельными.

Пасмурный осенний день. Собираюсь в гости в подруге. Немного нервничаю. Согласно графику, автобус редко отправляется с пустыря, на котором я его жду. Раздражение готово вырваться наружу, потому что расписание изменено. И следующий рейс только через два часа. Гулять здесь негде, значит, придется возвратиться домой. Это всего пять кварталов. Хватит, чтобы развеять злость. Но она только усилилась, когда я заметила, что на мне полосатый больничный халат и домашние тапочки на босу ногу. В тот же миг, погода изменилась. Хмурое небо потемнело еще больше, и над землей закружился песок пополам с ржавой глиной. Моя экзотичная одежда не спасает от холода. Резкий ветер выветрил остатки тепла. Неподалеку печально раскачивается под ветром всеми забытое нелепое пугало – охраняет никому не нужный пустырь.