Сон Златовласки

Маккензи чувствовала себя как никогда счастливой, несмотря на утреннюю тошноту. Ее беременность подтвердилась, но они пока ничего не говорили остальным. Данте сидел рядом, когда ей делали УЗИ, и при виде бьющегося крошечного сердечка на экране у них обоих захватило дух. Данте взял ее руку в свою и пожал, и ее сердце наполнилось радостью, когда они смотрели на чудо, которое сотворили вместе.

Их союз небезнадежен, решила она. В Данте много хорошего, и со временем их будет связывать не только ребенок, но и любовь.

Разработка совместного проекта с Куинном была закончена, и Данте с Маккензи вернулись в Мельбурн. Он поселил ее в своем роскошном особняке и запретил чем-либо заниматься, кроме свадебного платья. В этом ей помогала ее мать, которую доставил из Аделаиды пилот Данте, к огромной радости Маккензи.

Он меня любит, сказала себе девушка, глядя на свое отражение в зеркале, в то время как костюмерша прикрепляла шлейф к платью.

В последнее время Данте был очень нежным и внимательным, но вместе с тем оставался страстным любовником. Точно, он ее любит!

Прикрепив к волосам невесты короткую фату, костюмерша одобрительно кивнула ее отражению в зеркале.

Маккензи улыбнулась. Платье из кремового шелка облегало ее фигуру и отлично подходило к цвету волос. Покрой был простым, но элегантным.

— Ну как тебе? — спросила она свою мать, которая минуту спустя вошла в гардеробную.

— Ты такая красивая, — восхищенно произнесла пожилая женщина.

У Маккензи не было ни малейшего сомнения в том, что она поступает правильно. Для нее это был настоящий брак, и в глубине души она знала, что у них все получится.

Она еще никогда ни в чем так не была уверена.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Утро было прохладным и туманным, но ясное небо обещало солнечный день. Отличный день для свадьбы в саду. Стоя на балконе своего номера в «Эштон Хаусе», Маккензи дышала свежим воздухом Холмов Аделаиды. Как же хорошо было наконец вернуться домой!

Она провела прошлую ночь в одиночестве, как того требовала традиция, и уже предвкушала каждое мгновение следующей. Их первой брачной ночи!

От волнения у нее внутри все трепетало, но она старалась держать себя в руках. Она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

Утро прошло в приятной суматохе. Над ней колдовала целая армия визажистов, и Маккензи пришла в восторг от их работы. Она все еще была в халате, когда в дверь позвонили.

При виде Эдриана с роскошным букетом цветов она замерла, будто предчувствуя, что ничего хорошего его появление ей не сулит. Она не видела его с того самого дня, когда покинула Окленд. Ей не хотелось с ним встречаться, но он организовал ее свадьбу, и она не могла быть с ним грубой.

Распахнув широко дверь, Маккензи изобразила на лице подобие улыбки. Холодный взгляд, которым в ответ окинул ее Эдриан, свидетельствовал о том, что он по-прежнему испытывает к ней неприязнь.

— Ваши цветы прибыли, — сухо произнес он.

— Спасибо, — ответила она и взяла их из рук Эдриана. — У меня не было возможности поблагодарить вас за то, что вы организовали нашу свадьбу.

Его губы сжались в тонкую линию.

— Это моя работа, — произнес он так, будто хотел намекнуть, что выполнять это задание шефа ему было крайне неприятно.

— В любом случае спасибо.

— Говоря откровенно, я удивлен.

— Чем? — спросила она, хотя и догадывалась, что он имел в виду.

— Тем, что вы все еще здесь.

— О чем вы говорите?

— Я думал, что вы сдадитесь, когда ваша сделка потеряет смысл.

Маккензи пришла в ужас.

— К-какая еще сделка?

Эдриан недоуменно посмотрел на нее.

— А то вы не понимаете. Вы спали с Данте в обмен на то, что он обещал подумать о будущем этого прекрасного здания.

Волосы у нее на затылке встали дыбом. Эдриану были известны подробности их сделки! Неудивительно, что он всегда смотрел на нее с таким презрением.

Маккензи пришла в ярость, но постаралась сдержаться.

— Ваши сведения устарели, Эдриан. Этот вопрос снят. «Эштон Хаусу» больше ничего не угрожает.

— Правда? — Он самодовольно ухмыльнулся. — Значит, он ничего вам не сказал?

От страха у нее подкосились колени, но она все-таки нашла в себе смелость спросить:

— Не сказал что?

— Что отель закрывается. — Эдриан фыркнул. — Наслаждайтесь вашей свадьбой.

Повернувшись, Маккензи на ватных ногах прошла назад в комнату и, положив цветы на кровать, набрала номер регистратуры. Это не может быть правдой!

— Натали! Добрый день! — произнесла она в трубку, узнав голос девушки из регистратуры. Выслушав поздравления, она спросила: — Мне сообщили, что отель закрывается. Это правда?

Пусть это будет ложью, взмолилась она про себя.

— Да, это так! — Натали печально вздохнула. — Я думала, ты все знаешь…

Он ей солгал! Руки Маккензи задрожали, и она, уронив трубку, побежала в гардеробную.

— Цветы просто великолепны, — послышался у нее за спиной голос матери. — Ты так не считаешь, дорогая?

Пробормотав в ответ что-то нечленораздельное, Маккензи сняла халат и надела джинсы, футболку и мокасины.

— Маккензи, — позвала ее мать. — Что ты делаешь? Свадьба…

Девушка обернулась, ничего не видя сквозь пелену слез.

— Свадьбы не будет.

И убежала.