Соната для грешника

Потянувшись пальцами к целому ряду тёмных, учётных книг, он выбрал нужную. И уже через пару страниц, определился с присвоенным Мадлен номером. После чего потянулся за следующим, тратя на этот раз намного больше пяти минут. Страницы шуршали, часы тикали, мужчина громко вздыхал, но у меня не было желания подгонять его.

– Вот… – потянул, прикусывая губы. – Девушка 1476, поступила к нам по прошению родителей.

– Чьих? – должен признать, что услышанное несколько ввело меня в ступор.

– Её, – отложил журнал, складывая руки на груди. – А чего вы удивляетесь? Практически половина нашего товара предоставляется их семьями.

– И сколько же они за неё получили? – сделал глубокий вдох, укладывая ногу на ногу.

– Двести футов.

– Двести футов при выручке в три тысячи?

– Мистер Олдридж, ну вы ведь понимаете

– Понимаю. Что до всех прочих? Я хочу знать о тех женщинах, которые были приобретены до неё.

– Прости… но… – ошарашено взглянул на меня, старательно подбирая слова, – это слишком большое количество.

– Уверен, что вы справитесь, а пока будите искать, будьте добры принести мне чашку чая и пару клубничных сконов со сливками.

Выполнив все мои распоряжения, Бернард Крамс вызвал в свой кабинет пару секретарей и бухгалтера. Кропотливо просматривая все свои записи, пока я наблюдал за ними, мужчины не проронили ни единого слова. Я видел лишь то, как каждый раз, когда кто-то из них находил приобретение клиента BO2354, делалась отдельная запись в небольшом блокноте, какие довольно часто используют журналисты, и тут же передавалась Бернарду.

– Готово, – наконец-то взглянул на меня мужчина, принимая последний листок. – Три ваши покупки были найдены на в Квартале Ла Мар, но не переживайте, не смотря на это девушки были одними из самых свежих, – попытался реабилитироваться в том что продал мне шлюх. – От одной отказался её заказчик, а другую предоставил бывший любовник.

– Хорошо, – поднялся, поправляя сюртук. – А теперь слушайте внимательно. С этого для больше никаких детей. Если до меня дойдёт хоть один слух о том, что вы продолжаетесь подобным непотребством и клянусь именем Его Высочества, что ни от вас, ни от этого места и камня на камне не останется. Вам всё ясно?

– Да, – сглотнул, заставляя меня понять о том, как именно я на него сейчас смотрю.

Оставляя его заведение, я ощущал себя полностью обессиленным. Казалось, что всего за одно мгновение из меня выкачали совершенно все соки. Бернард Крамс был прав, то что родители использовали любые возможности для того чтобы выжить было далеко не той новостью которая бы могла повергнуть меня в шок. Но почему-то именно сейчас, именно в отношении Мадлен, она показалась мне чем-то противоестественным.

Тяжело осознавать, что эту девочку продали те единственные, ради которых, она была готова терпеть жизнь бок о бок с серийным убийцей. Знают ли они где их дочь сейчас? Важно ли то, что она всё ещё жива?

Сев в коляску, я приказал отвезти меня в Холланд-парк. Возвращаться домой не хотелось, не хотелось снова встречаться с Кэролайн и случать её бесконечное причитание по поводу моих постоянных отлучек, но сейчас во мне что-то сломалось, заставляя понять, что пора бы уже расставить всё по своим местам. Я устал от постоянных метаний между женой и любовницей, устал от сомнений о том, как стоит поступить с Мадлен. Сейчас мне хотелось определённости и постоянства.

Адлэй был прав, говоря, что перед принятием окончательного решения я должен узнать все нюансы нашей с Мадлен встречи. И я на самом деле не предполагал, что полученная информация сможет так сильно ударить меня по живому. Трясясь в коляске по мощеной дороге, я снова и снова вспоминал лицо своего отца. Густая щетина, заплывшие глаза, опухшая физиономия и постоянная вонь от перегара. Сколько же всевозможного дерьма мне пришлось вынести, сколько боли, муки и унижений. Розги, кулаки, ремень. Удушье, ушибы, вывихи и переломы.

«Волшебная» жизнь в отчем доме научила меня ненавидеть всех. Подозревать всех и никому не верить. Потому что никто не приходил к нам с матерью на помощь. Никто не путался избавить нас от этого мерзкого ублюдка. Никто…

Именно тогда я и понял, что нужно быть сильным. Ненависть – это сила. Она заставляет тебя идти вперёд. Заставляет подниматься. Не обращать внимания на боль и страдания. Моя ненависть сделала из меня того, кого уже никому невозможно сломить. Превратила из слабого, беспомощного щенка в сильного и кровожадного волка. Но даже сейчас, смотря на себя со стороны, я совершенно не мог понять, что же это? Благословение или проклятье…?

Экипаж остановился, а я так и остался сидеть в нём, смотря через окно на свой особняк. Сейчас мне как никогда нужно было понять, а стоит ли игра свеч? Стоит ли сейчас отказываться от уже привычной жизни ради той, в которую придётся окунуться с головой, даже не ведая того, какие опасности она может таить?

– Сер? – открыл передо мной дверь Огест. – Что-то не так?