Соната для грешника

Как же сильно я его любила,… как безумно желала быть с ним и только с ним…. За это время он стал для меня самым настоящим Богом.… Я молилась на него… поклонялась ему, став его самым верным и преданным апостолом…

Заставив поддаться моей просьбе, я села сверху, принимая в себя напрягшийся член. Скользя ягодицами от его ног и до живота, ритмично двигая своими бёдрами, я чувствовала, как он проникает в самую глубь моего дрожащего тела…

Такой горячий и такой желанный.… С каждым моим следующим движением я всё больше и большое осознавала, что уже никто и никогда не сравнится с Виктором…. Может, он и истязал  мою плоть, но как же щедро при всём этом наполнял её неведомым прежде блаженством.… Мне повезло обрести в любовники лучшего из мужчин.… Того, кто навсегда останется в моём сердце самым главным и единственным…

Глубокий стон ясно дал понять, что мне уже недолго осталось всё это выдерживать… Рука скользнула к краю кровати, и пальцы прикоснулись к холодному металлу… Крепко сжав рукоять, я так быстро вонзила острое лезвие в мягкую плоть, что даже и не почувствовала хотя бы мимолетного сопротивления.

Такая хрупкая, она сразу поддалась твёрдому металлу, и я ощутила, как к моим бёдрам прикасается что-то тёплое и нежное.… Продолжая закрывать глаза, я совершенно не хотела смотреть на то, что только что совершила. А когда же раскрыла, помутневший взгляд впился в мёртвые глаза Виктора…

Истошно прохрипев, задыхаясь от слёз и ужаса, я ещё некоторое время продолжала сидеть на нём, отказываясь разжимать пальцы. Казалось, отпусти я рукоять, и случившееся уже невозможно будет обратить.… Казалось, пока я продолжаю её сжимать, то всё ещё можно исправить…

Наверное, если бы в этот момент я не сумела обратить своё сердце в бездушный кусок камня, то сошла бы с ума.… Оставив комнату, словно раз и навсегда перестав быть человеком, я накинула на себя сорочку, а поверх неё тёмный халат Виктора. Зайдя в кладовую, я взяла спички и самую большую бутыль масла, относя её в конюшню.

Благодаря холоду, мёртвые животные ещё не успели, как следует завонять, не успели начать разлагаться. Облив их, я наконец-то смогла поджечь лежащую повсюду солому. Вспыхнув ярким светом, всё тут озарилось золотыми переливами.… Горячее пламя безжалостно поглощало всё, что попадалось на его пути.… Через несколько минут и туши, и стойло было полностью объято красным огнём…

Вернувшись обратно в особняк, я подхватила стоящую на столе бутылку бренди, поднимаясь в спальню. Делая глоток за глотком, меньше всего на свете мне хотелась оставлять Виктора в таком виде.… Не хотелось, чтобы кто-то видел его таким.… Не хотелось, чтобы его прекрасное тело гнило, наполняясь чернью и смрадом…

Огонь моментально взвился вверх по залитым алкоголем занавескам, уверенно расходясь по сторонам.… Отступая назад, я совершено не могла отвести взгляд от лежащего в постели мужчины.…  Не могла поверить в то, что это бездушное тело – на самом деле мой Виктор…

Комната всё больше и больше наполнялась пламенем… дымом и треском,… заставляя меня отступать к двери. Но я не могла. До тех пор, пока я отчётливо видела его любимый профиль, ноги отказывались сделать хотя бы один шаг прочь.… И только когда его мёртвое тело уже было невозможно разглядеть сквозь ядовитые языки огня и дыма, я наконец-то смогла спуститься вниз.

С каждым следующим шагом всё больше и больше отдаляясь от имения, которое я так сильно ненавидела, и которое так сильно любила… Я отчётливо ощутила, как  и моя душа, и моё сердце покрываются льдом…

* * *

Похоронная процессия неспешно последовала до монастырского кладбища. Несколько десятков, облачённых в черное монахинь, медленно следовали за несущими гроб.

Это летнее утро стало последним в жизни настоятельницы. Последним, когда её тело ещё успело увидеть солнечный свет, прежде чем раз и навсегда утонуть в беспроглядном мраке холодной могилы. Гроб неторопливо опустился на самое дно, и на деревянную крышку посыпалась ещё сырая земля.

С каждой следующей минутой её становилось всё больше и больше, пока та полностью не заполнила глубокую яму. Несколько женщин положили цветы под каменную плиту, которой до скончания веков выпало раз и навсегда запечатлеть на своём холодном теле:   «Мадлен Олдрижд 1801 – 1883 год»

ТОМ 2

Глава 1

С нашей первой встречи я знала…

…что вы – вторая половинка моей души.

С тех пор, как нас повлекло друг к другу…

…невзирая на возраст, внешность и положение.

Когда мы, не в силах справиться с собой…

..желали лишь одного-единственного – найти друг друга.

Когда твоё  томление по другой душе так сильно…

…так дурманит и отчаянно хочется воссоединиться.

Это любовь?