Сонбаньён-ян

— Какой ужас, — думает она. — Ещё б немного и вытянулась перед этой девчонкой по стойке смирно. Это какая же подавляющая властность. У неё точно есть королевская кровь. Не зря президентша хочет её подгрести под себя. Прокашлялась.

— Как ты должна помнить из той же инструкции, вопросы работы, учебы и быта, курирует моя заместительница. Мне нужно с ней обсудить можно ли это сделать и как это оформить, если такая возможность есть. У тебя всё?

— Нет, — продолжаю наглеть. — Ещё вопрос с работой решить необходимо. При работе за швейной машинкой, очень много движений пальцев, не характерных для пианиста. У меня собьётся вся моторика. А для исполнителя мирового уровня это совсем плохо, практически, смерти подобно. Вы думаете премия Грэмми, полученная мною, за что? Вы же не хотите, что бы у нашей страны больше не было таких достижений? Так что, хотелось бы тоже решить этот вопрос. Скажем, заменить работу, на занятия танцами, — опять пытаюсь надавить. — И не забывайте о заявлении, которое я сейчас передам адвокату. Если вопрос с питанием не решится, всё это будет выложено в сеть. Теперь хотелось бы попасть к адвокату.

Начальница нажимает на кнопка селектора:

— Ю Онг, — обращается она к секретарше. — Пригласите двух охранниц. Проходит некоторое время. Стук в дверь и после разрешения, входят надзирательницы.

— Проводите Пак Юн Ми, — приказывает начальница и кивает в мою сторону. — На встречу с адвокатом. После окончания беседы с ним, доставьте её ко мне.

Есть, — козыряют надзирательницы. — Пак Юн Ми, проходи вперёд.

Опять идём по коридорам. Закрываются, открываются решётчатые двери. Выходим во двор и движемся в сторону здания у ворот. На улице совсем не жарко. Входим в дверь и оказываемся в предбаннике. Надзирательницы открывают дверь, расположенную напротив той, через которую мы только что вошли и жестом показывают что бы я проходил. Захожу. За столом сидит дядечка лет сорока, сорока пяти в ну очень приличном костюме. На глазах стильные очки, которые ему идут. Ухоженный. На столе чёрный дипломат.

— Стильный дядечка, — фиксирую я. Здороваюсь: — Аньёнъ — хасимника. Я Пак Юн Ми. Это вы мой адвокат?

— Аньёнъ, — встаёт он. — Я адвокат высшей категории Пак Мэн Хо. Договор со мной, на оказание юридических услуг, подписала ваша мама Пак Дже Мин, как единственный опекун несовершеннолетней дочери. Я буду оказывать полный комплекс юридических услуг, до Вашего полного освобождения, — открывает дипломат, достаёт документы и паспорт. Передаёт мне. — Ознакомьтесь, пожалуйста.

Внимательно читаю. Все реквизиты адвоката указаны: Имя, фамилия совпадает, состоит в адвокатской палате, адвокатский кабинет такой–то, номер в реестре, адрес места положения. Услуги оказываются с сегодняшнего дня и до победного конца. Стоимость десять миллионов вон. Чек от имени мамы на пять миллионов. Остальное по завершению дела, независимо от результата. На госпошлины, экспертизы и прочие доп. расходы будет выставляться отдельный счёт. Приложен перечень и моих документов. Вроде всё нормально. Я конечно не великий знаток юриспруденции, но уже всяких разных договоров наизучался, работая в FAN.

— Ни чего такого что бы зацепило взгляд и вызвало отторжение я не заметила, — сообщаю я. И спрашиваю. — Чем сейчас займёмся?

Адвокат забирает договор. — У меня два экземпляра договора. Один мой и один для суда. Ещё один экземпляр у вашей мамы, — поясняет он. — Сейчас я расскажу как вижу ход дела, а затем буду задавать вам разные вопросы, которые мне дадут возможность раскрыть некоторые неясности в вашем деле.

— Я уже написал апелляцию и направил её в Высший Военный Суд. Рассмотрение дела будет назначено дней через пятнадцать. Так же направил запрос в суд, который осудил вас. Я запросил материалы следствия, приговор и мотивационную часть приговора. В течение десяти дней, по закону, они обязаны заверенные копии всех документов передать мне, — начал он.

— Теперь я вам объясню, какие доводы я буду приводить, — достал и включил планшет. Во первых, вас не имели права мобилизовать. Приказ о мобилизации был оформлен с нарушением закона о мобилизации и вы, на вполне законных основаниях, могли от мобилизации отказаться.

— Как незаконный? — вытаращил я глаза. — То есть и генерал, и директор FAN, Сан Хён, меня нагло обманули?